Из деревни дедушка
Ворчун (Mielensäpahoittaja), 2014, Доме Карукоски
В рубрике «Голос Скандинавии» — финская комедия о сварливом старике и вечных семейных ценностях
«Считай, день пропал, раз времена меняются», — афоризм главного героя в первые же секунды ленты настраивает на нужный лад. Движение камеры над живописными красотами сельской местности под чувственные переливы струнных намекает на то, что изменения эти будут масштабны и неотвратимы, а само кино не обойдется без житейской лирики. Первые полнометражные работы перспективного финского режиссера Доме Карукоски уже были отмечены на родине — в общей сложности около 30 номинаций на кинопремию «Юсси». Его последний фильм «Ворчун» (он же «Обиженный») вышел даже чуть раньше, чем схожая по тематике и настроению «Вторая жизнь Уве» в соседней Швеции. Под стать Уве, безымянный Ворчун в колоритном исполнении Аннти Литья — сварливый старик, жалующийся на перемены в обществе и считающий, что окружающие живут не так, как положено и заведено. Однако если Уве — просто заскорузлый консерватор с нелегким прошлым, то Ворчун — скорее выдернутый из зоны комфорта пожилой провинциал, вынужденный на старости лет познать все прелести городского ритма, технологического прогресса и европейского менталитета новой формации.
Когда старческое слабоумие сделало мозг любимой жены похожим на рисовую кашу, которой ее кормят, а собственное здоровье начало давать серьезные сбои, мужчина нехотя согласился, что стоит оставить супругу на попечение государству и отправиться из северной глуши в столицу к невестке и вну́чкам. Пока старик будет лечить физиотерапией поврежденную ногу, сын готов присмотреть за домом, несмотря на то, что совсем не похож на отца-фермера: он одевается и рассуждает, как хипстер, ездит на работу на самокате («кикбайк!») и совсем не представляет, как нарубить дров, спилить дерево и посадить картошку. Ворчуну Хельсинки тоже не кажутся гостеприимными, все какое-то чужое и непонятное. Кофе здесь не пьют, двери зачем-то запирают на неудобные замки, вместо бани моются в ванне с лавандой, а по улицам ходят живые негры… Как ответить на звонок по смартфону, приготовить пищу на индукционной плите и расплатиться карточкой?.. Сам черт ногу сломит с этими вашими гаджетами и компутерами!
“Ворчун”, рецензия
Невестка Лиза — типичная бизнесвумен, которую привередливый гость называет не иначе как «молодухой» — с трудом может выдержать капризы жильца, особенно когда на кон поставлены карьерные перспективы. Сделка с предпринимателями из России оказывается под угрозой, когда старик начинает без умолку брюзжать, высказывать подозрения насчет КГБ и припоминать советских вождей… Вообще, сцены с участием русских в фильме насыщены оригинальным юмором, курьезами и увлекательными диалогами. Стереотипами о медведях с балалайками здесь не пахнет. Сергей, Вадим и Людмила — адекватные люди, знающие толк и в бизнесе, и в развлечениях. Возможно, не так уж и странно, что с ними принявший на грудь Ворчун находит общий язык быстрее и охотнее, чем с родственницей. Но самое сложное — добиться взаимопонимания с сыном…
Характерная для скандинавского кино серьезная социальная проблематика преподносится в более живом и динамичном финском ключе, с уморительными хохмами и гэгами, при этом давая на выходе вечный тургеневский конфликт отцов и детей. В этом конфликте нет правых и виноватых, герои ленты не подвергаются идеализации и демонизации. Это обычные люди со своими проблемами, комплексами, обидами и эмоциями. Классический сюжет хорош тем, что имеет широкое поле для жанровых, смысловых, ситуационных и контекстных трактовок
Характерная для скандинавского кино серьезная социальная проблематика преподносится в более живом и динамичном финском ключе, с уморительными хохмами и гэгами, при этом давая на выходе вечный тургеневский конфликт отцов и детей. В этом конфликте нет правых и виноватых, герои ленты не подвергаются идеализации и демонизации. Это обычные люди со своими проблемами, комплексами, обидами и эмоциями. Классический сюжет хорош тем, что имеет широкое поле для жанровых, смысловых, ситуационных и контекстных трактовок. «Папа» Владимира Машкова или еще остающийся на слуху «Тони Эрдманн» — картины с похожим сюжетом и моралью, но и только — другие характеры, другие обстоятельства, другие национальные особенности. Фильм Карукоски — пока еще актуальная для сегодняшней Северной Европы антитеза города и села, поиск безальтернативного компромисса между привязанностью пожилых к прошлому и неуемной тягой молодежи к новому, революционному и прогрессивному. Последовательный рассказ перемежается с трогательными и эстетично снятыми флэшбэками героя на фоне сочных пейзажей, залитых солнечным светом. Он скучает по былым временами и по супруге, огромная искренняя любовь к которой читается между строк за внешней хмуростью и черствостью Ворчуна. Завораживающая, обволакивающая, вызывающая мурашки музыка в сочетании с этими кадрами более чем уместна. Особенно симпатичны последние двадцать минут фильма, снятые как бесподобно красивая жизненная драма с ясным посылом о традиционных семейных ценностях, об умении прощать, слушать и слышать, уважать друг друга, перенимать опыт у старшего поколения и учиться у своих детей смотреть на мир широко раскрытыми глазами.
Герою останется только подытожить: «День пошел насмарку, когда я ошибся и испортил его остальным».
