Ваша девушка — алкаш, не драматизируйте
Моя девушка – монстр (Colossal), 2017, Начо Вигалондо
Дмитрий Котов рассказывает о фильме Начо Вигалондо
Испанский режиссер, сценарист, актер и продюсер Начо Вигалондо, в последние годы работавший за океаном, пока не может похвастать успешным послужным списком — проекты, в которых он был задействован, в том числе «Азбука смерти» и «З/Л/О: Новый вирус», имеют весьма сомнительную репутацию. Однако свежий фильм «Моя девушка — монстр» сразу заинтриговал необычной сюжетной завязкой и хорошими актерами на ведущих ролях — Энн Хэтэуэй и Джейсон Судейкис и правда составили любопытный актерский дуэт.
В очередной раз у нас отличились малоприятным переводом названия. Colossal превратился в вычурное и неудобное «Моя девушка — монстр». Почти такое же паршивое, как «Мой парень — псих», хотя в том случае глумление над оригинальным красивым заглавием было, конечно, совсем непростительным. Кстати, «моя» — это чья? Над этим вопросом тоже придется поломать голову. Прежде чем стать монстром, непутевая Глория, перебивающаяся безработицей и тунеядством от пьянки до пьянки в праздных компаниях, вдрызг рассорилась со своим бойфрендом — понимающим и надежным Тимом, чье терпение тоже оказалось не безграничным. Выставленная за порог, уже потрепанная жизнью девчонка возрастом слегка за 30 возвращается из Нью-Йорка к родным пенатам — в пустующий родительский дом на задворках одноэтажной Америки. Там она, как и положено, случайно встречает друга детства Оскара, с охотой готового любезно подсобить с меблировкой и трудоустройством. Так бы она и дальше синячила в свое удовольствие, если бы в один прекрасный день не обнаружила, что огромное антропоморфное чудовище на другом конце света точь-в-точь косплеит ее пьяные выходки, материализуясь каждый день ровно в 8:05, вызывая катастрофические разрушения и многочисленные человеческие жертвы…
“Моя девушка – монстр”, рецензия
Пока Сеул в панике, Глория пытается разобраться не только в жутковатой причинно-следственной связи, но и в своей разнузданной жизни. Она рассеянна, беспринципна, ветрена и безответственна. Человека выгнать из провинции проще, чем провинцию из человека — афоризм, отлично иллюстрирующий параболу ее жизненного опыта. Писаной красавицей эту мечту реднека, которая уже не носит Prada, не назовешь, хотя мужики почему-то липнут к ней, как репей. Впрочем, поведение потенциального ухажера Оскара совершенно иррационально и нелогично, а намерения — неочевидны… В чем мораль басни? Бухать, прожигая жизнь, — плохо, но быть психованным засранцем — еще хуже? ВНЕЗАПНО приходит ощущение, будто фильм гораздо глубже необязательной комедии, а все эти злоключения — следствие терзаний парня из-за неразделенной любви, пронесенной через годы… Но н-н-нет, показалось. В следующий момент всё это уже выглядит банальной безальтернативной шизанутостью безо всяких подтекстов. Романтикой тут пахнет гораздо меньше, чем фарсом. Метания между альтруизмом и агрессивной социопатией у Оскара вдруг находят крайне хаотичный вектор, подрывая основы драматургической логики. Получит ли оторопевший зритель объяснение столь странным событиям? В какой-то степени. Будет ли это объяснение вменяемым — большой вопрос. Все корни, по классике жанра, ведут в детство, к той самой сцене по дороге в школу 25 лет назад, обязанной стать ключом к пониманию всей истории. Однако сцена вызывает немало вопросов о причинах и механизме зарождения феномена, на которые создатели отвечать не торопятся. Вернее сказать — просто не заморачиваются. Как и жители Сеула, которые не заморачиваются о том, что по городу ежедневно передвигается крушащий все на своем пути монстр, ведь эвакуация населения — это слишком банально, а без трупов как-то скучно и не так драматично. Примерно как в книгах Джоан Роулинг, где почти любую логическую нестыковку можно объяснить магией и чародейством, здесь отмазка может быть не менее очевидной: мол, это же фантастическая комедия, не парьтесь.
На самом деле, достоинства у фильма тоже есть. «Моя девушка — монстр» — неплохая пародия на азиатские молодежные тренды последних десятилетий: чудовища, гигантские роботы и другие примочки, анимешные и не только. Вспоминаются годзиллы всех сортов и расцветок, а также «Могучие рейнджеры», выросшие из японского «Супер Сэнтая» и прочего токусацу. В этом смысле эпизоды, снятые в Южной Корее, весьма симпатичны и уместны именно как дань традиции. Кстати, схожий по тематике и жанру «Тихоокеанский рубеж», по словам Гильермо дель Торо, был вдохновлен картиной Франциско Гойи «Колосс» («The Colossus»), в свете чего название ленты Начо Вигалондо воспринимается едва ли не как прямая отсылка.
Жестикуляционные дурачества и хохмы про видосики в интернете поднимают настроение, но в целом, несмотря на заложенный потенциал и более-менее достигнутые развлекательные цели, кино, скатывающееся под конец в халтуру и бред, иначе как одноразовым не назовешь.
Шутки и комичные ситуации в фильме порой вызывают искренний смех и подлинный интерес, да и диалоги выглядели бы очень добротной сценарной работой, если бы не их периодическая затянутость, избыточность и необязательность. Спецэффекты, ограничивающиеся стандартным Motion capture, несколькими раздраконенными небоскребами и задорным ББПЕ, на бомбезность и лавры Майкла Бэя не претендуют. Жестикуляционные дурачества и хохмы про видосики в интернете поднимают настроение, но в целом, несмотря на заложенный потенциал и более-менее достигнутые развлекательные цели, кино, скатывающееся под конец в халтуру и бред, иначе как одноразовым не назовешь.
