Прибытие

No Regerts

Прибытие (Arrival), 2016, Дени Вильнев

Глеб Тимофеев рецензирует “Прибытие”.

«Нам, возможно, угрожают инопланетяне на корабле, начиненном атомными бомбами. У нас есть транспортир». Нил Стивенсон, «Анафем»

Доктор Элизабет Бэнкс – один из лучших мировых специалистов по лингвистистике, преподает в университете и живёт в пузыре безразличия – настолько, что когда Землю посещают инопланетяне, она чуть не пропускает это чудесное событие мимо внимания (вместе с этнически разнообразной фокус-группой студентов). По CNN показывают танки, политики бряцают с телеэкранов ржавым стратегическим оружием, но все понимают – контакту не обойтись без профессионалов. Доктор Бэнкс возглавит команду, сражающуюся с языковым барьером, физик Иан, при знакомстве сразу пошутивший а-ля «технари vs гуманитарии», займется научно-технической частью, а армейские шишки приглядят за соблюдением политических интересов человечества. Основная задача, если выразить её в подходящей для любой истории о контакте терминологии Орсона Карда, ставится так: Raman или Varelse?

Рассказ о поиске общего языка с Гептаподами в принципе не позиционируется как «твердая» научная фантастика, несмотря на наличие множества признаков, и, кажется, всеобщее признание в этом качестве – что сразу открывает дорогу довольно большому количеству условностей. Традиционная для темы контакта с Raman, а не Framling диалектика в принципе не рассматривается – ни технологическое окно контакта, ни парадокс Ферми, ничего из привычного – уже то, что обе стороны стремятся к коммуникации, имеют письменность и сходный понятийный аппарат, и не придётся, к примеру, объединять сознание или общаться посредством генетических модификаций, частично говорит нам, что кино будет совсем о другом. Можно было бы добавить еще чужеродности, помимо игр с гравитацией, хотя геометрия пространств и отверстий в технологии пришельцев весьма привычная и человеческая. Научные отсылки и околонаучные анекдоты представлены схематично, через парадоксы математического поиска паттернов и ремарки в отношении лингвистов-популистов, в остальном – вполне извинительный антропоцентризм и концентрация на совершенно иных вещах. «Прибытие» для своей естественнонаучной базы – как Big Short для экономики. Достаточно подробно и понятно, достаточно интересно, нескучно и на пальцах. Даже важное для оригинального рассказа углубление в физику остается за кадром, чтобы не испортить твист, с которым в литературе всё-таки обстоит дело проще, чем в кино. Так что «твердость» научно-фанатстической части «Прибытия» – вовсе не краеугольный камень, а, скорее, дополнительный бонус.

«Прибытие», рецензия

Социально-политическая проблематика, даже находясь на периферии, вызывает скорее противоречивое отношение: в рассказе она остутствовала, но даже без этого в фильме выглядит довольно чужеродно. При этом часть политически-военных сцен гармонично вписана в сценарий, как минимум, с юмористической точки зрения: например, невозможно не улыбаться, когда суровый полковник притаскивает диктофонную запись щелкающих звуков, и вполне искренне просит перевести инопланетную речь. О, неофиты с отношением к миру как набору боевых задач – это примерно так же прикольно, как «Тыжпрограммист, сделай мне девушку, как в «Чудесах науки». Забавно наблюдать над популярной ситуацией – непрофессионалы принимают решения, профессионалы потом несут ответственность и хватаются за головы. Еще смешнее смотреть, как Форест Уитакер олицетворяет случайного зрителя: так обычно описывают в литературе президента, и просят «ученых» dumb it down, чтобы выводы проглатывались с попкорном. Но это скорее исключения, в основном околополитическая линия повествования выглядит навязанной-пролоббированной – и в этом можно будет убедиться, если «Прибытие» – все-таки не лучшая именно что адаптация первоначального рассказа – получит в итоге приз за лучший сценарий. Проблема не в том, что это сделано безвкусно – само выделение экранного времени на политические дрязги принижает общечеловеческую ценность контакта и его последствий. Как научиться летать быстрее скорости света и врезаться в Луну, или изобрести машину времени, чтобы успеть оплатить кредит в беспроцентный период.

Куда любопытнее разобраться в том, насколько всё-таки классно «Прибытие» исполнено. Дени Вильнев по-финчеровски мастерски играет именно с композицией и ритмом кадра, иллюстрируя центральные мысли множеством тонких, но метких способов. Например, ремарка о том, что «Время не имеет значения» – не только эмоциональная реакция на боль, но и массивный спойлер – здорово показана через эпизод, в котором героиня Эми Адамс приходит в аудиторию в гордом одиночестве, пока мир занят ажиотажем по поводу визита. Тональность представления проблематики контакта напоминает оптимизм «Марсианина», где космос смотрелся миром бесконечных возможностей и полем для экспериментов; «Прибытие» даёт возможность искренне сопереживать маленьким победам и радоватсья околонаучным достижениям, не отклоняясь от центальной фабулы, исключительно силой мелочей, и позволяет почувствовать единение не против общего врага, как было бы в случае с Сигурни Уивер, а благодаря общей цели и живому интересу. Даже политика, при всей ненужности, выглядит стильно: кадры с абсурдными китайскими военными символично сменяются панорамой десятка мониторов связи, с печальной надписью Disconnect. Удалось не перегрузить деталями, но намекнуть на их наличие – философский вопрос о том, что первично: физические законы, этот набор констант на сейфе вселенной, или средство коммуникации – остается открытым, но затрагивается достаточно, чтобы пробудить любопытство. Очень симпатично смотрится нечастая мысль о том, что эмоциональная сторона контакта не уступает по важности символьно-теоретической – это дарит ощущение, как будто первый раз читаешь «Солярис», искренне сопереживаешь стремлению к взаимопониманию и искренне же радуешься, когда прозрачной стены в универсальном вселенском жесте одновременно касается Элизабет Бэнкс и щупальце пришельца, и появляется уверенность, что всё кончится хорошо. “Прибытие” – редкий пример кино, значительно выигрывающего от пересмотра. Смещаются по фазе композиционные узлы, иначе воспринимается актёрская игра. До “фильма на языке гептаподов” еще далеко, но попытка определенно удачная.

«Прибытие» не раздражает, а лишь слегка разочаровывает тем, что можно было бы исполнить лучше, и не превращать восприятие времени в Spider senses. Остается открытым, правда, возможно ли вообще сделать это в кино, не смещая акценты и сохраняя твист живым.

Почти невозможно избежать сравнений с «Интерстелларом» – оба считаются sci-fi, оба говорят о любви, оба вызывают неоднозначную реакцию кульминационными сюжетными вывертами. Их в принципе хорошо использовать в качестве детектора – там, где Нолан пытался говорить глубокомысленно и масштабно, с общечеловеческим пафосом (получалась локальная и не слишком интересная история), а Ханс Циммер спал на своём органе, Дени Вильнев при ненавязчивой, но красивой поддержке Йохана Йоханссона рассказывает одну конкретную историю, а общечеловеческой она становится сама, естественно, как дыхание. Сравнивать эти два фильма – всё равно что сравнивать Станислава Лема и Ларри Нивена, или Урсулу Ле Гуин с Иваном Ефремовым, если угодно – и, пожалуй, достаточно. Что их объединяет – уровень парадокса в Deus Ex Machina решении, при этом «Прибытие» не раздражает, а лишь слегка разочаровывает тем, что можно было бы исполнить лучше, и не превращать восприятие времени в Spider senses. Остается открытым, правда, возможно ли вообще сделать это в кино, не смещая акценты и сохраняя твист живым.

Центральная мысль, что язык определяет способ мышления, отношение к абстракциям и восприятие мира в целом, а понятийный аппарат связан с ним неразрывно, взаимопроникновением как в «Патруле времени», представлена максимально четко и выпукло, и вряд ли может показаться слишком фантастической: подобное ощущение бывает у любого, владеющего несколькими языками и знакомого с несколькими же культурами. Лучше всего иллюстрируется на бытовом примере продавцов, мыслящих математикой остатков не хуже криптоаналитиков. Пусть в версии Вильнева вариационный принцип пропал под мелодрамой, зато страшный детерминизм прибавил хотя бы немного в оптимизме и человечности. Прошлое, настоящее и будущее – не извечные свойства синапсов мозга, а ошибочная концепция рулевого черепной коробки. Бытие определяет сознание – расставляйте акценты по вкусу.

Критиканство
Хронология: 2010-е 2017 | |
Автор: |2019-01-05T21:47:28+03:0026 Февраль, 2017, 15:15|Рубрики: Рецензии|Теги: , , |
Глеб Тимофеев
Коренной москвич, с киноманской точки зрения ― Майкл Бэй, помноженный на Ларса фон Триера. В общем, развлекающийся провокатор или провокационный развлекатель. Подсаживает всех вокруг на карточные игры, чем обеспечивает себе определенные дивиденды.
Сайт использует куки и сторонние сервисы. Если вы продолжите чтение, мы будем считать, что вас это устраивает Ok