Человеческая комедия
Такси (Taxi), 2015, Джафар Панахи
Андрей Волков рассказывает о фильме Джафара Панахи
Один из ведущих режиссёров Ирана 1990-2000-х годов Джафар Панахи поневоле превратился в мученика, когда власти его страны отстранили Панахи от профессии и запретили снимать кино до 2030 года, то есть примерно до того времени, когда автору стукнет 90 лет. В истории кино, впрочем, бывали случаи, когда постановщики оставались активны и в более зрелом возрасте. До самой смерти работали в кино Канэто Синдо (1912 – 2012) и Мануэл ди Оливейра (1908 – 2015), а ныне продолжает кинематографическую деятельность Жан-Люк Годар, уже перешагнувший 86-летний рубеж.
Судьба Джафара Панахи многими наверняка будет сопоставляться с Александром Аскольдовым, проклятым советским режиссёром, автором всего одного фильма “Комиссар”. Но хочется сказать, что Аскольдов не так уж грезил о кино, пусть и был уволен со студии с волчьим билетом. Он вполне довольствовался документальными фильмами об КаМаЗе, административной работой и чтением лекций по всему миру.
Панахи же не может не снимать, поскольку камера – его глаза, а микрофон – уши. Не имея возможности поставить кино, он в 2010 году, сразу после домашнего ареста, снимает “Это не фильм”, где просто читает сценарий, который ему не суждено реализовать, а также разыгрывает, по мере возможности, сцены из неснятого фильма в пределах своего дома. В дальнейшем же, когда надзор за ним ослаб, режиссёр и вовсе снял игровое кино на своей загородной даче. А “Такси”, призёр Берлинского кинофестиваля 2015 года, – это просто что-то невероятное.
Будто уподобившись Льву Толстому, Джафар Панахи идёт в народ. Он получает лицензию таксиста и просто развозит людей, попутно снимая кино в салоне своей машины. Его камера малоподвижна, поскольку закреплена вверху лобового стекла, но это не мешает режиссёру сотворить комедию, пользуясь языком Бальзака, о жителях своей страны, дать как бы случайную, но в то же время тщательно продуманную выборку людей, буквально человеческих типов, причём постановщика нисколько не смущает, что кто-то из пассажиров узнает его.
“Такси”, рецензия
Таков толстый карлик, который работает пиратом, но не флибустьером, а пиратом в современном понимании. Он развозит людям копии фильмов, которые нельзя получить легально в Иране – американские блокбастеры, европейский артхаус, буквально всё, что не вписывается в узкие рамки исламской культуры. А Панахи исполняет роль этакого проводника по миру человеческих типов. Он вовсе не озлоблен на свою судьбу и не сломлен иранской цензурой. Панахи даже в спартанских условиях умудряется снимать кино с мягким юмором, как опытный дирижер, руководя разноголосым оркестром непрофессиональных исполнителей.
Конечно, со стороны постановщика имел место некий обман, ведь никто из его пассажиров и не думал, что окажется частью фильма. Но как, с другой стороны, можно обвинять режиссёра, этого оптимиста наперекор всему, который просто ведёт машину, слушает людей и помогает им, как может. Зная, что никогда легально не сможет снимать, Панахи поддерживает начинания студента, будущего режиссёра, даёт ему уверенность в себе, говоря, что не стоит искать вдохновение в книгах и фильмах, ведь лучшее – то, что ещё не снято и не написано.
В чём суть творчества? Быть может, в лично пережитом? Человек ведёт диалог с другим человеком посредством искусства. Об этом писал выдающийся литературовед и философ Михаил Бахтин, на этом основана герменевтика. И “Такси” Джафара Панахи поможет иному студенту лучше уяснить диалог культур, нежели сложные тексты классиков герменевтики. В пространстве “Такси” ведут диалог документальное и игровое кино, и, кажется, впервые вполне понимают друг друга. Неореалистические традиции, связанные с интересом к жизни простых людей, вступают в диалог с “синема верите”, правдивым кино из Франции, где авторское присутствие минимально, а фигура героя занимает почти всё художественное поле. Фильм-интервью, киноэссе. И имена, всплываемые в памяти. Крис Маркер во Франции, Жан Руш в Африке, Йонас Мекас в США, вплоть до снятого параллельно документального фильма Яна Артюса-Бертрана “Человек”, составленного из 2000 интервью с простыми людьми из разных социальных слоёв и стран.
В то же время деликатная атмосфера фильма Панахи как бы распахивает двери для зрителя в недра машины опального режиссёра, дабы вместе с ним проехаться по улицам Ирана, посмотреть на жизнь и поговорить с людьми, которые там живут. Отчасти перекликаясь с манифестом “Догма-95”, “Такси” находится всё-таки в иной эстетической категории. Постановщику даже при помощи почти неподвижной камеры и простого монтажа удалось передать движение, на что часто неспособна ручная камера, тем более себя скомпрометировавшая по многочисленным мокументари. Словно в насмешку над мудрствующими эстетами Ларсом фон Триером и Томасом Винтербергом, провозгласившим, что мнимого действия в фильме быть не должно, Панахи становится свидетелем и подвозит до больницы пострадавшего в мотоциклетной аварии, больше всего переживающего, чтобы его жена, если вдруг он умрёт, унаследовала всё его имущество. Ведь жизнь намного разнообразнее любого манифеста, её не выразить ни в догме, ни в завете, и только лишь запечатление жизни врасплох, как учили режиссёры французской “новой волны”, способно приблизить к её пониманию.
Отчасти перекликаясь с манифестом “Догма-95”, “Такси” находится всё-таки в иной эстетической категории. Постановщику даже при помощи почти неподвижной камеры и простого монтажа удалось передать движение
Жизнь состоит из малых дел, полна трагедий, комедий, мелодрам и даже экшна, а каждый человек актёр в своей жизни и сторонний наблюдатель за жизнью других. А постановщик, словно следуя заветам Альберта Швейцера, буквально проповедует своим примером. Он приветлив со всеми, искренне интересуется каждым, не позволяет себе насмешки над суевериями других, например, спасая рыбок двух пожилых женщин, которые уверены, что если рыбки погибнут, то умрут и они. Что для одного муха, для другого слон, а потому необходимо быть внимательными друг к другу. Ведь ещё Лидия Чуковская удивлялась – почему на стекле пишут «осторожнее, бьётся», а на человеке нет. Насколько же люди важнее стекла! Как жаль, что мы так редко, в суете наших дней, вспоминаем об этом.
Для насмотренного зрителя фильм Джафара Панахи окажется в одном ряду из игровых работ, от «Таксиста» Мартина Скорсезе до «Ночи на земле» Джима Джармуша. И в то же время это кино дорог, что роднит его и с road movie 1960-1970 годов, и с фильмом Аббаса Киаростами «Вкус вишни» (другой перевод – черешни).
Работы Панахи и Киаростами, при всём их различии, многое объединяет. Это и Иран, увиденный из окна машины, и обилие человеческих типов, но и редкий оптимизм, буквально любовь к жизни. Уж если Панахи не унывает и по-прежнему творит кино, то почему должны грустить мы, явно находящиеся в более выгодных условиях.
Но главное достижение «Такси» Панахи состоит в том, что режиссёр обнажил, осознанно или нет, кинематографичность всего вокруг, так что киногения Луи Деллюка больше не заумный термин из истории кино, а правда жизни. Да, кино – это жизнь, а жизнь – кино. Все люди актёры в театре жизни. И дело режиссёра уметь ухватить жизненное начало, чтобы история из далёкого Ирана стала близкой людям других стран, которым, может, непонятна другая национальная культура, зато вполне понятен гуманистический посыл.
Бальзаку понадобилось 137 произведений, дабы представить вселенскую комедию бытия, а Панахи довольствовался лишь одним фильмом. Не нужен ни сценарий, ни актёры. Просто повесь камеру под зеркало в машине, вози людей и слушай, что они говорят. Это и будет кино о нас, и снять его может каждый.
