Том на ферме (Tom à la ferme), 2013, Ксавье Долан, рецензия
Антон Фомочкин про стокгольмский синдром, крик, который никто не услышит и завывания скрипки в рецензии на “Тома на ферме”.
Том едет на похороны. Фоном играет леграновская «Ветряные мельницы твоего сознания». Никого нельзя вернуть, ничего нельзя вернуть. Дрожащей рукой герой небрежно мучает салфетку, «сегодня часть меня умерла» – пишет он. Волосы цвета засохшей соломы закрывают глаза, от мира хочется отгородиться, только вот при последней встрече с любимым, когда все достанут из шкафов смокинги, челку придется зачесать назад и взглянуть правде в глаза. Там и уезжать пора, но неутешная мать рада гостю, а старший брат умершего доволен, когда довольна мать, да и появился тот, на ком можно неофициально — срывать злобу, а официально — поиграть в игры с подчинением. В общем, выбраться из провинции окажется намного сложнее, чем казалось сначала.
Долан снял свой, кажется, самый цельный фильм, перестав подмигивать Трюффо и другим любимым режиссерам.
Открыв форточку, Долан добавил то самое главное, чего не хватало пьесе Бушара – свежий воздух. Тревожные эпизоды в четырех стенах сменяются поездками по окрестной глубинке и «прогулками» по ферме. Путь домой не кажется герою рациональным – мосты за собой он сжег, а симпатия к латентному гомосексуалисту, маньяку и просто нехорошему человеку благодаря стокгольмскому синдрому возрастает с каждым днем. Главное – не заиграться. Когда-нибудь будет поздно, рука устанет закрывать глаза, и скелеты прошлого заговорят, чтобы, наконец, стало понятно – нужно бежать. Вот только куда? Зачем? Все равно на ферме никто не услышит твой крик.
Долан снял свой, кажется, самый цельный фильм, перестав подмигивать Трюффо и другим любимым режиссерам. Не вшивая в историю личное, он просто уверенно бродит по территории психологического триллера, удачно следует заветам Патриции Хайсмит и перемешивает чувство утробного страха с камерностью исходного материала. Саспенс усиливается приглушенными цветами картинки и завываниями скрипки под руководством талантливого композитора Яреда. Кадр, переполненный оголенной эмоцией, сужается в моменты напряжения, а точечный и ироничный юмор лишь на время оттягивает ощущение опустошенности.
Должен же быть где-то здесь выход? Пора бежать, как бежал возлюбленный Тома много лет назад. Бежать от этой затягивающей рутины. Бежать от властного небритого бугая, которому не с кем играть в жестокие игры. Бежать, узнав правду. Бежать от смертельной опасности. Бежать от осенних и тусклых квебекских земель. Бежать, пока засохшая кукуруза рассекает плоть, а взгляд, столкнувшись с последствиями прошлого, скачет в поисках преследователя. А дальше… Дальше уже вечные оглядки и погоня в голове.
