Избави нас от лукавого (Deliver Us from Evil), 2014, Скотт Дерриксон, рецензия
Екатерина Волкова рецензирует хоррор Скотта Дерриксона и приходит к выводу – только безымянное зло способно напугать по-настоящему
Нью-Йорк, окутанный духами и туманами, готовый принять очередной впрыск зла, раскинулся на земляной подстилке, как старая шлюха в ожидании клиента. И не забавно, но факт, что очередное зло приплыло из Ирака. На этот раз в виде демонической чернослюнявчитой активности, с явным намерением еще раз выбить индульгенцию для мести, несущей зло еще большее, чем само преступление. Конечно, нашлись простые американские парни, которые этому злу противостоят. Скотт Дерриксон снова решил пройтись по теме экзорцизма, очевидно забыв, а может и, забив на то, что на тему эту после «Экзорциста» Фридкина снять что-то оригинальное и крутое, ой, как не просто. Ибо почти все ленты, так или иначе, копируют одни и те же приемы, используют одни и те же сюжетные ходы, но что важнее одни и те же «светлые истины». Мрачный полтергейст, поселившийся ни с того ни с сего в доме. Финал с обязательным изгнанием бесов из мучимого ими организма. Имя демона истребуемое гонителем. Извращаться можно только с увечьями, которые наносит себе жертва. Копия, снятая с копии, снятой с копии – именно это представляет собой «Избави нас от лукавого». Режиссером не было предпринято даже минимальной попытки отойти от канонов и показать что-то новое, как то, например, было в «Заклятии» Ванна, где смело смешались призраки, ведьмы и демоны или «Шести демонах Эмили Роуз» самого же Дерриксона, где рациональное мешалось с мистическим, и хеппи энда не предусматривалось. Оригинальность «Избави нас лукавого» стопорится на не типическом образе священника, который при ближайшем рассмотрении оказывается, не так что б очень не затаскан. Пьющих, курящих, терзаемых муками и сомнениями пастухов стада божия было более чем достаточно и на экранах и на книжных листках. Зато девиз: «In God we trust», – работает, как и прежде, всегда, во веки веков и в веки веков, ибо, если ты не веришь, Он заставит тебя поверить. Кровью, потом, ножами, вилами. Свобода выбора и воли – миф. Каждый главный персонаж равняется Иову, остальные – статисты, своей жертвенной смертью, призванные упрочить веру героя и зрителя, который себя с ним ассоциирует. Верить обязаны все. Фильм Дерриксона идет по проторенной дороге. От подколок над педофилами священниками и «воинствующего» атеизма главного героя, к спасению его и его семьи, благодаря крепкой вере и божьей милости. Если церковь, как институт и может подвергаться критике, то постулаты библии – неприкосновенны. Именно библии. Именно христианства. In God we trust.
Если церковь, как институт и может подвергаться критике, то постулаты библии – неприкосновенны
В очередной раз кинематографисты фиговым листочком пытаются прикрыть зло творимое людьми. Адвокаты призваны защищать только преступников. Мать бросила ребенка в ров со львами потому, что была одержима бесом; с мужем, избившим жену надо обращаться мягче, он ведь ветеран. Раскаивающийся убийца заслуживает прощения грехов. Милосердия. Ведь милосердие поднимает нас, судящих на уровень бога-творца, ибо только в его власти карать, но и миловать тоже только в его. Защита, что плетется из фильма в фильм. Порочен индивид, а не система. Зло всегда имеет конкретное воплощение, которое можно обозначить, поймать и сжечь во имя добра и справедливости. Крепко сбитый бу-эффектами фильм ужасов основательно дыряв в том, что касается сути. Нагнетание жути хорошо ровно до тех пор, пока создатели не начинают жонглировать детскими смертями, как шариками, дабы развести зрителя на эмоции. Каждый кадр должен стонать от детских криков, но «пленка», как и бумага все стерпит. Жуть особенного рода подкрадывается, когда в мусорный бак выбрасывается второе за фильм тело ребенка. Вряд ли это несло какую-то смысловую нагрузку, зато в итоге получилось весьма символично. Спекулировать на трагедии модно всегда, запретов быть не должно. Все на показ, все на продажу. Одной рукой записывая светлые истины, другой открывают дверь тьме. Не зря у Мурнау кинематограф шел с чумой рука об руку. Все громкие слова глохнут, когда дело доходит до смакования кровавых подробностей.
Кинематограф давно низвел «ужасное» до уровня обыденного. Прибитая к кресту кошка и козлоногий Христос – не удивляют и не пугают. Все грани уже пройдены. Как в рамках жанра, так и вне. Мерзостней мастурбации распятием и страшнее паучьей походки снято ничего не было. Самоядение в «Избави нас от лукавого» тягаться с классикой не может. Все кошмарные моменты заканчиваются пшиком. Фильм делает стандартную подводку, нагнетает все, что нужно, но когда дело доходит до явления нечистой силы, ничего кошмарного не происходит. Хотя это беда не столько фильма, сколько человеческого воображения, ограниченного знаниями и представлениями одного конкретного индивида. Мы создаем монстров по собственному образу и подобию, наделяя их нашими чертами и желаниями. Метафорические двери, призванные выпустить зло, дать ему свободу, скорее продиктованы подсознательным желанием свободы самого человека. Страшит неизвестное, то, что невозможно представить, а когда зло обретает форму, например одержимого демоном солдата, как в «Избави нас от лукавого», оно уже обретает имя, а, зная имя демона (зла) можно его изгнать, что сводит на нет все попытки фильмов ужасов напугать.
