Либерте, эгалите, варьете: обзор сериалов «Троцкий» и «Демон революции»

Игорь Нестеров о сериалах «Троцкий» и «Демон революции»

Ленин с Троцким – два злодея,
Взяв у Парвуса деньжат,
Растерзали мать-Рассею
И в аду теперь дрожат

Казалось бы, рубиновые звёзды потускнели на фоне золотых орлов да куполов, крейсер «Аврору» превратили в площадку для китчевых тусовок, торжественных приёмов и православных молебнов, а Ильич разложился на плесень и липовый мёд ещё на заре перестройки. Казалось бы, спустя век после февральско-октябрьского катаклизма страна уже не задаётся вопросами космического масштаба и космической же глупости. Вряд ли сегодня даже в самой буйной и непокорной голове мало-мальски значимого российского оппозиционера зарождаются мысли о всеобщем равенстве и мировом восстании. Тем не менее, революционный 1917-ый – тема неудобная, если не сказать полузапретная: её решено суеверно избегать, дабы не разбудить ненароком кровожадный дух русского бунта. Скорее всего, именно этим объясняется полное отсутствие исторических картин о событиях столетней давности среди российских кинопремьер 2017-го года (скандальная, но худосочная «Матильда», к счастью, прошмыгнула мимо революций). Так или иначе вариантов немного: то ли идей нет, то ли денег, то ли приказано сидеть тише воды, ниже травы.

Несмотря на трепетное молчание кинематографа, внезапно отличилось телевидение, которое чувствует себя куда вольготнее, ибо Останкинская вышка – по своему влиянию сравнима с одной из кремлёвских башен, а потому никакие запреты ей нестрашны, рекламный ресурс безграничен, да и аудитория намного шире и покладистей. Дождавшись круглой ноябрьской даты, «Россия 1» и «1 канал» одновременно выпустили в эфир два крупных телепроекта. Первый – «Демон революции» про секретные связи Владимира Ленина и Александра Парвуса, любимца нынешних конспирологов, наречённого ими спонсором (а вовсе не демоном) революционного движения. Второй – «Троцкий» про Лейбу Давидовича Бронштейна, которого соратники и враги, как раз-таки, обожали величать демоном революции. Эта путаница в контексте прошлого неслучайна: она добровольна, намеренна и повсеместна. Создатели сериалов обращаются с историческими фактами примерно, как советские чекисты с контрой – смело и весело пускают в расход. Но если продюсеры и режиссёры «Троцкого» открыто (честь и хвала!) сознались, что произвели на свет не летопись революции, а костюмный стимпанк, то авторы «Демона» на каждом шагу кричали, что историческая истина для них – священна и непререкаема.

Кто бы что ни говорил, оба телепроекта имеют примерно такое же отношение к документальной истории, как рыночный шулер к спортивному покеру. Стыковок с реальностью здесь на порядок меньше, чем в любом позднесоветском фильме о революционной эпохе, и чуть больше, чем в японской манге. «Троцкий» первыми же кадрами лихо рвёт все мыслимые границы исторической достоверности: сатанинский паровоз испускает чёрный-чёрный дым, а глава Красной армии бурно сношает большевичку Ларису Рейснер перед актом массовой экзекуции. Дебютный выход Хабенского-Троцкого исполнен так, будто сценарная группа набрана из фанатов «Звёздных войн»: председатель Реввоенсовета РСФР всем своим щёгольским обликом намекает на мощь тёмной стороны силы, а личной охране Льва Давыдыча в кожаных будёновках позавидовал бы император Палпатин (ну, или любитель БДСМ). Команда «Демона» не решилась на подобные финты, поэтому целиком сосредоточилась на дотошном и оттого скучном пересказе бородатых баек про порочную связь Ленина с германским генштабом через агента Парвуса. Режиссёр Владимир Хотиненко, как обычно, исправно транслирует мысль о пагубности революций, доблести царских спецслужб и лицемерии смутьянов, а Евгений Миронов – старательно картавит и козыряет хитрым ленинским прищуром.

По большому счёту «Демон» являет собой занятную сублимацию страхов нашей политической, финансовой и творческой элиты, пропущенную через её представления о прекрасном. Сериал о «купце революции» и аморальном Ильиче идеально вписан в медийный контекст вовсе не той далекой, а сегодняшней эпохи: это сферическое мыло канала «Россия», сферическая пропаганда и сферическая телеработа Хотиненко. Невзирая на то, что «Демон» компактно уложился всего в шесть серий, сюжетные коллизии почти так же избиты и затёрты, как в какой-нибудь «Кармелите». Сценарий тягуч и туг для восприятия по той причине, что действия персонажей – шаблонны, их мотивации – плоски и тусклы, а любые повороты фабулы – заранее исключены. Даже актёры подобраны в строгом соответствии с их типичными амплуа: Евгений Миронов – харизматичный трикстер, Фёдор Бондарчук – бессовестный нувориш, Александр Балуев и Максим Матвеев – благородные офицеры. Женские типажи хоть и более колоритны, но также бессильны в пошлом сюжетном вакууме, который тем более поразителен, что в основе сериала – события исполинского масштаба. Симптоматично, что «Демон» пал жертвой режиссёрской попытки осовременить собственные работы: наложить «Бесов» (2014) на «Гибель империи» (2005) и выдать результат за нечто новое при сохранении прежних посылов и винтажной манеры.

Концепция телевизионной картины Хотиненко построена на банальном желании показать вождя мирового пролетариата – этаким заматеревшим Петром Верховенским из программного романа Достоевского, плутоватым люцефером, мечтающим покончить с монархо-буржуйском режимом ради власти, мести и тщеславия. Отдельные эпизоды смакуют ленинскую тягу к изысканным шмоткам (мол, падок был Ильич до мещанских штучек): в одном из них будущий лидер страны Советов не в силах сдержать радости, когда Парвус дарит семейству Ульяновых дорогой граммофон, в другом – вслух ломает голову над тем, как бы незаметно для всех отломить у немцев бабла «на нужды партии». Иные сцены изображают Ленина – коварным «крёстным отцом», беспощадным к предателям марксизма. Забавнее всего наблюдать, как большевики запросто устраивают перестрелки в нейтральной Швейцарии, топят трупы в цюрихских речушках и проводят экспроприации на петроградских улицах посреди бела дня на глазах оторопелых жандармов. Съёмочная группа из кожи вон лезет, чтобы убедить зрителя в том, что любой бунтарь – забугорный наймит, революции делаются кончеными подонками, а красный Октябрь стал возможным только благодаря «оранжевым технологиям» германской разведки.

Создатели сериалов обращаются с историческими фактами примерно, как советские чекисты с контрой – смело и весело пускают в расход. Но если продюсеры и режиссёры «Троцкого» открыто сознались, что произвели на свет костюмный стимпанк, то авторы «Демона» на каждом шагу кричали, что историческая истина для них – священна и непререкаема. Кто бы что ни говорил, оба телепроекта имеют примерно такое же отношение к документальной истории, как рыночный шулер к спортивному покеру

Авторы не оставляют публике шансов – посмотреть на ситуацию со стороны революционеров и понять, что ими двигало помимо личных амбиций. Согласно задумке постановщика, большевик не может быть благородным романтиком, а сотрудник охранки не может быть негодяем или обычным мордоворотом, ведь он защищает святого самодержца, посему априорно – светел и безгрешен. Всё представлено так, словно Александр Парвус – Карабас-Барабас российского революционного движения, Владимир Ленин – бесстыжий прохиндей на зарплате кайзера Вильгельма, а семнадцатый год – результат интриг кучки завзятых проходимцев, для которых главное не строительство свободного мира, а громкие должности, аппетитные плюшки и дорогие погремушки. Такой подход не имеет ровно ничего общего с реальными целями и мотивами лидеров РСДРП(б), однако прекрасно вписывается в логику героев нашего времени – топ-менеджеров нефтянки и штатных идеологов Лубянки. Для них «игра стоит свеч» лишь в том случае, если сулит ценные призы в виде статусных ништяков и ценных причиндалов. Случайно или нет, но стараниями создателей «Демона» вся суть роковых для страны событий свелась к бесцветному водевилю, который по форме крайне старомоден и лишён динамики, а по содержанию неотличим от дежурных передач про антинародные козни «болотной» оппозиции.

Иное дело – «Троцкий», проект куда более эпатажный, затратный и современный. Генеральные продюсеры сериала Константин Эрнст и Александр Цекало сделали ключевую ставку на сюжетном пафосе, глянцевом антураже и рьяном гротеске, сумев привлечь к своему детищу больше зрителей, чем коллеги с соседней кнопки, и даже заинтересовать дистрибьюторов из Netflix. Изначально взятый курс на провокационность, точнее сказать безбашенность в обращении с фактами, сходу рушит любые подозрения в аутентичности «Троцкого», однако рождает надежду на зрелищность и драматургическую новизну. Действительно, сериал про незабвенного Льва Давыдовича – кладезь отменных диалогов, оригинальных твистов и пёстрых аллегорий, придающих изделию «1 канала» оттенок арт-перформанса. Даже спорная мысль – зарифмовать мексиканский День мёртвых и явление престарелому Троцкому призраков прошлого в конце каждой серии – реализована свежо и вызывающе. Константин Хабенский страстно и отважно изображает гениального маньяка, одержимого идеей всемирного бунта, а операторы, монтажёры и художники прилагают максимум усилий, чтобы раскрутка фабулы выглядела заманчиво и нахраписто. По качеству исполнения и картинки «Троцкий» ничем не уступает нашумевшим «Риму» (2005), «Тюдорам» (2007) или «Борджиа» (2011), оставляя далеко позади любой отечественный исторический сериал.

Другой вопрос, что границы искажения авторами фактов и событий, мягко говоря, подвижны, вернее, их нет совсем. И ничего страшного, если бы это служило цельному и глубокому художественному замыслу, однако на поверку «Троцкий» – попытка выплыть на голой фактуре, где ни о какой глубине и речи идти не может. Сценарий держится на трёх смысловых пластах: демонизме, фрейдизме и еврействе октябрьского вожака. Первый – настырно выпячивается на центральный план вездесущими красными пентаграммами, зверствами большевиков и окаянством главного героя. Под конец одной из серий глаза Льва Давыдыча – темнеют, голос наполняют дьявольские нотки, вселяя ложную веру, что вскоре Троцкий совершит эффектное перерождение, отрастив себе хвост, рога и копыта. Могучее либидо революционного лидера подчёркнуто откровенными эротическими сценами и регулярными отсылками к психоанализу, вкрапляемыми по поводу и без повода. Наконец, еврейское происхождение Троцкого становится объектом какого-то нездорового и не вполне этичного внимания сценаристов. Буквально все от Ленина и Сталина до родного отца и балтийской матросни напоминают Лейбе, что он – «вечный жид», а потому лузер, которому не дано встать во главе государства. Очевидная деталь, что львиная доля руководителей РСФСР раннего периода – этнические евреи, странным образом игнорируется съёмочной группой.

Нет и тени сомнений, что перекройка исторической ткани выглядела бы совершенно уместной для воплощения серьёзной и далеко идущей цели. Однако телеработа Александра Котта и Константина Статского явно не ставит перед собой важных задач, а направлена исключительно на сотрясение воздуха и скандальный резонанс. Объёмы передёргиваний настолько вопиющи, что порой кажется, будто сериал создан отсталыми детьми, которым попала в руки раскраска под названием «Октябрьская революция», а те решили вырезать из неё сердечки, кораблики и оригами. Сценаристы допускают ошибку за ошибкой, даже там, где это на первый взгляд невозможно, например, в расстановке ключевых дат под биографическими титрами. Сериал рисует Владимира Ленина – трусливым политиканом, занятым мышиной возней и альфосамцовыми разборками с «еврейским выскочкой» Бронштейном. Естественно, стержневая роль идеолога и вождя большевистского восстания отводится последнему, что, тактично выражаясь, натуральная ахинея. На протяжении всего сюжета главный герой встречает целый сонм именитых современников от Зигмунда Фрейда до Петра Столыпина, хотя, конечно, Троцкий мог встретить их разве что во сне. Остаётся гадать, почему для пущего абсурда авторы сериала не «познакомили» главного героя с Адольфом Гитлером, Альбертом Эйнштейном или Уолтом Диснеем за шахматным столом или кружкой пенного: видимо, отказала фантазия или чей-то сапог наступил на горло лебединой песне.

Однако при всей показной буффонаде и развесистой клюкве досаднее всего – другое. «Троцкий» и «Демон революции» сняты отнюдь не бездарными и далеко не безмозглыми людьми. Владимир Хотиненко прежде блистал авангардными и острыми лентами, фильмография его ученика Александра Котта пестрит добротными полнометражками и отменными сериалами, а исполнители главных ролей – гордость и слава российского кинематографа. Над фабулой «Демона» работал легендарный Эдуард Володарский, а сюжет «Троцкого» придуман молодой и настырной командой во главе с Олегом Маловичко – сценаристом «Метода» (2015). Композиторы RyanOtter и Игорь Вдовин сочинили суровые и надрывные саундтреки, а операторская группа «Троцкого» показала высокий класс. Возникает вопрос, каким образом весь этот мощный потенциал оказался брошен в топку конъюнктуры и потрачен на пристрастные и примитивные фантасмагории? Вроде бы, столетний рубеж одного из самых страшных и судьбоносных событий национальной истории настраивал на серьёзный лад. Вроде бы, российский зритель заслужил честный и откровенный рассказ про год великого перелома и его демиургов, которые не были ни продажными аферистами, ни исчадьями ада, а вошли в пантеон как архитекторы техногенных атлантид и зодчие красных китежградов. Да, воздвигнутых на крови и костях. Но фундамент любой цивилизации изготовлен из схожего материала. По своей ли воле или указке свыше, служители важнейшего из искусств предпочли казённый фарс – трудному и драматичному разговору. Главный виновник октябрьского торжества как-то съязвил на счёт «буржуазной пропаганды»: шуми, кричи, повторяй ложь — что-нибудь останется. Хроника времён кишит самоповторами, поэтому остаётся надеяться, чтобы история проявила милосердие к закоренелым неучам, и лужи фарса не разлились океаном трагедий.