Оно (It Follows), 2014, Дэвид Роберт Митчелл
Екатерина Волкова рецензирует “Оно”.
Смерть, как и жизнь это болезнь передающаяся половым путем. Нехитрая завязка хитрого фильма ужасов, уместная скорее в лютом треше, чем в почти артхаусном, фестивальном проекте. Тем не менее «Оно» ближе к тому, что принято называть искусством, чем к тому, что выбрасывается за ненадобностью в мусорную корзину. Олдскульный ужастик в декорациях одноэтажной Америки по доброму напоминает зрителю, что ужасное всегда рядом, всегда близко. Безопасность – иллюзия, а чтобы напороться на неприятности не нужно ехать в гости к людоедам; рвать пленку реальности, уносясь в астрал; или лезть, как последний идиот в заброшенную психбольницу. Достаточно прыгнуть в койку малознакомого парня. Казалось бы, вот она хорошо знакомая мораль «Пятницы 13» и первый закон «Крика»: «не занимайся сексом, иначе ты труп». Однако «Оно» кричит, что сексом заниматься необходимо для элементарного выживания, открывая безграничный простор для метафор и домыслов.
Тревожность, бьющая по нервам саундом и по почкам отсутствующими, но постоянно ожидаемыми Бу-эффектами, прочувствованность, а не постановочность кадра заставляет глазными яблоками прирасти к экрану, грозя отрезать веки за попытку оторваться от просмотра. Фильм играет на старом добром страхе перед незнакомцами, несущими потенциальную угрозу, будь то беззубая девка со стекающей по ляжкам мочой, бабулька в больничном халате или голый мужик на крыше родного дома. Оно безлико и многолико, как сам страх. И, конечно же, на постоянном ожидании смерти, подчеркивая ужас этого самого ожидания цитатой из «Идиота» Достоевского, красноречивей которой мало что можно найти в литературе или кинематографе.
“Оно”, рецензия
«Оно» – фильм, в котором рука бесконечно тянется к приоткрытой двери, но так и не распахивает ее.
«Оно» – фильм, в котором рука бесконечно тянется к приоткрытой двери, но так и не распахивает ее. Монстр продолжает прятаться в темноте так и не соизволив явить свой истинный образ, свою природу зрителю, привыкшему, что все злые сущности должны действовать по правилам и иметь слабые стороны, что бы от них можно было избавиться. Изгнать бесов, сжечь кости, вбить осиновый кол или сжечь. Лишь безымянное зло невозможно уничтожить или обмануть, единственный способ выжить следовать его правилам. В данном конкретном случае распространять заразу дальше. Круг невозможно замкнуть, позволив нечисти забрать себя, как то было в оригинальном «Звонке» и еще сотне подобных лент. Ибо Оно вернется к предыдущему носителю и все пойдет по новой. Болезнь, действующая эффективнее, чем Капитан Скороход и иммунитета от нее не предусмотрено.
Нервничать заставляет так и нераскрытая природа существа, его безымянность. Абсолютная крутость фильма заключена в отсутствии объяснений, попыток подогнать неведомое под обыденное. «Оно» – кусок, эпизод, вырванный из контекста, прекрасный недосказанностью, уместной, как никогда. Возвращая на экраны загадочность, почти ушедшую из кинематографической реальности, разодранной на атомы, химические элементы и пиксели. Лишний раз, напоминая об иллюзорности познания, ибо пока человек, как венец творения гордо созерцает бесконечно мелькающие звезды с планеты, зависшей по совершенно определенным причинам в вакууме космоса среди бескрайней тьмы, со спины к нему подкрадывается существо, собирающееся его уничтожить по каким-то абсолютно неясным «венцу» причинам. Даже незамысловатое объяснение, столь полюбившееся кинематографистам: «А просто так», – которое читается, в том числе, как: «С хера бы нет?», – не успокаивает растревоженное сознание, ибо обозначенный хаос, уже можно понять, Оно понять невозможно. «Оно» возвращает на экраны утраченный страх перед неведомым в то время, когда не осталось темных пятен ни в одной из мифологий, а все грани ужасного не только раскрыты, но и обстебаны со всех сторон. Дает пресыщенному зрителю что-то новое, безликое, чем-то напоминающее детские страшилки про Акулину и Кровавую Мери, но в конечно итоге не имеющее к ним отношения.
