Красавица и чудовище (La belle et la bête), 2014, Кристоф Ганс, заметка
Антон Фомочкин о буйстве красок, наивности и обаянии в “Красавице и чудовище”.
Из-за покоящегося на дне морском состояния, теперь уже бедный купец вынужден перевести своих отпрысков в деревню. По-настоящему идеей проникается только Белль, по которой сразу видно, что она особенная и вообще чувственная. Когда дела, кажется, снова идут в гору, отроки составляют список, « что привести в подарок», Белль скромно простит лишь розу. Купец заблудится, попадет в заброшенный замок, получит все подарки, кроме алого цветка и сорвет его с клумбы. А так как соответствующей таблички с запретом не было, он с удивлением узнает, что наказание за такую кражу – смерть. Вернувшись проститься с семьей, Бель невезучего родителя запирает и отправляется в замок.
Каким бы не был одноразовым продукт французского мейнстрима, это все равно на несколько уровней теплее, перезагруженных Голливудом сказок, с помощью разрядов тока.
Гансу не нужно менять аранжировку. Мрачно? Зачем? Режиссер намеренно снимает костюмную яркую историю. Пустую, периодически пускающуюся в ненужные сценарные блуждания, но обаятельную и безумно красивую. Каждый кадр наполнен разноцветными деталями, Тарсем Сингх со своей «Белоснежкой» пошел курить народные травы в сторонку. Кадр ломится от глазастых существ, которые здесь лишь ради умиления. Флешбеки перетягивают внимание с основной линии. Диалоги шаблонны. А детская наивность отношений кото-подобного монстра и девушки, которую можно объяснить только форматом «Истории на ночь», и ее заметная обрывочность обусловлена просто – любовь должна восторжествовать по законам жанра и никак иначе. Красиво, мило, насыщенно. Каким бы не был одноразовым продукт французского мейнстрима, это все равно на несколько уровней теплее, перезагруженных Голливудом сказок, с помощью разрядов тока.
[/fusion_text][/fusion_builder_column][/fusion_builder_row][/fusion_builder_container]
