Пойми меня, если сможешь (Incompresa), заметка
Виктория Горбенко о том, что каждому нужно хоть немного тепла, в заметке на “Пойми меня, если сможешь”.
Арии не посчастливилось родиться в семье богемных эксцентриков. Ее экспрессивная мать в исполнении притягательной Шарлотты Генсбур выводит из себя соседей, играя по ночам концерты Рахманинова, а супруга – тем, что не может пропустить мимо себя ни одной пары брюк. Отец же озабочен зависимостями своей актерской карьеры от миграций черных котов и целостности зеркал. Пламень и пламень не могут ужиться вместе, потому расходятся, предварительно поделив детей. Беда лишь в том, что три на два делится с трудом: мама любит миловидную Донатину, папа – вульгарную, но так не похожую на жену Анжелику, а удел Арии – подбирать за сестрами крошки со стола родительского внимания. Маленького гадкого утенка, как назло еще сильнее испортившего себя уродливой стрижкой, как мячик пинают из дома в дом, старательно и несправедливо сваливая на него все жизненные неурядицы.
Жизнь – особа крайне своенравная: так и норовит отвесить оплеуху, но уже в следующее мгновение может исполнить твою маленькую мечту.
Наделив героиню своим настоящим именем, Азия Ардженто спровоцировала желание примерить этот образ на нее саму. Действительно, постановщица признавалась в том, что звездного родителя в ее детстве практически не было, зато было ощущение собственной уродливости, подогреваемое излишне прямолинейным отцом. И, надо признаться, кино о приключениях маленькой девочки и большого черного кота получилось личным и очень трогательным. Жизнь – особа крайне своенравная: так и норовит отвесить оплеуху, но уже в следующее мгновение может исполнить твою маленькую мечту. И, если «Цыпочки» активно муссировали изнанку существования, заполняя одиночество маленького человека уродливой, но единственно доступной ему любовью, то «Непонятая» (тот случай, когда невозможно не подивиться крайне неудачной локализации, создающей холостую аллюзию на фильм Спилберга) – фильм удивительно светлый, выводящий на первый план радостные моменты. Ардженто своим пинцетиком старательно извлекает эти стеклышки все, осколки, блики, отклики, угольки, чтобы очистить от боли великое сокровище – детство. Раз за разом Ария принимает удары стойким оловянным солдатиком, глотает слезы, утыкается носом в черную шерсть своего единственного друга – и находит в итоге новый кусочек счастья: ласковый поцелуй матери и долгожданное понимание ее молодого любовника, внезапное восхищение отца и встречу с любимой группой, похвалу за лучшее сочинение и пульсирующую ритмами Брайана Молко римскую ночь. Весь фильм – суть сплошная зеброобразность, но там, где у пессимиста обязательно показался бы хвост, а за ним и пятая точка, Азия Ардженто находит на пленке место для надежды. И даже не важно, реальной или призрачной. Кино вовсе не о том, как тяжело живется подросткам, а о том, что для поддержания жизненных сил каждому нужно немного тепла и понимания, хотя бы его попытки. Ведь каждая, даже очень сильная девочка, однажды устает тащить свой огромный рюкзак.
[/fusion_text][/fusion_builder_column][/fusion_builder_row][/fusion_builder_container]
