Жестокие мечты (Mean Dreams), 2016, Нэйтан Морландо
Эрик Шургот – о фильме Нэйтана Морландо
Очаровашка Кейси (Софи Нелисс) приезжает вместе со своим отцом шерифом (Билл Пэкстон) в американское захолустье, и селится по соседству с трудолюбивыми, но сводящими концы с концами фермерами. Фермерский отпрыск Джонас (Джош Уиггинс) сближается с Кейси, подростки влюбляются друг в друга по уши, вот только деспотичный отец девочки этого союза совсем не одобряет. Он на поверку оказывается жестоким циником, не редко прикладывающимся к бутылке, да еще и убийцей, тесно связанным с местным криминалитетом. Череда стремительно развивающихся событий вынуждает ребят броситься в бега, купить старый пистолет, повидавший еще дикий запад, и поверить в американское чудо.
Эту подростковую драму канадский режиссер Нэйтан Морландо преподнес с позиций киноэстета и хорошего рассказчика. Неторопливое начало, случайное знакомство героев, совместные катания на велосипедах, посиделки в поле посреди стада коров – камера кружит вокруг влюбленной парочки, бережно храня их робкое молчание и застенчивые улыбки. Героям не суждено долго наслаждаться предзакатным солнцем и запахом свежего скоса – настроение ленты резко меняется, стоит раскрыться характеру отца Кейси. “Жестокие мечты” смело можно назвать “фильмом взросления”, ведь чем дальше герои убегают от дома, тем более сложные и взвешенные решения им приходится принимать. Ближе к титрам оба ребенка уже рассуждают почти как взрослые люди, разве что наивность их устремлений выдает с головой инфантильных ребят.
“Жестокие мечты”, рецензия
Морландо обращается к трендовой в современном американском независимом кинематографе эстетике декаданса одноэтажной Америки. Унылый край, пустеющие задворки благополучного государства, серые люди, словно еще доживающие двадцатый век. Но есть у этой, привычной уже зрительскому глазу, провинциальной безнадеги необычные черты. Она словно изолированна, оторвана от мира сего. Тут не просто нет модных гаджетов, словно сами эти гаджеты существуют в какой-то параллельной вселенной. Мифопоэтическое пространство картины напоминает причудливую эклектику дикого запада и постапокалиптического мира, где деньги решают все, бандиты стали привычным делом, а двое несовершеннолетних легко могут купить в магазине боевой ствол. Лишь редкие атрибуты современности напоминают, что перед нами США наших дней. Суровых дней, когда никому нет дела до того, что отец избивает свою дочурку и смотрит на нее каким-то неправильным взглядом, намекая на то, что она “так похожа на свою покойную мать”. Плевать всем, что подростки сбегают в лес от родителей – полицию округа заменяют два нечистых на руку копа.
Морландо обращается к трендовой в современном американском независимом кинематографе эстетике декаданса одноэтажной Америки. Унылый край, пустеющие задворки благополучного государства, серые люди, словно еще доживающие двадцатый век
В фильме удивительным образом сочетается дождливая действительность и светлые юношеские мечты, уносящиеся к невиданному доселе морю, да жизни без страха и боли. Морландо не скатывается до пошлости, оставляя любовь ребят целомудренной как минимум в кадре, ограниченной робким поцелуем и преданными взглядами. Сюжет полностью сосредотачивается на бегстве – безумной авантюре, невыполнимой в логически правильной реальности. И по ходу действа фильм преподносит немало сюрпризов, в том числе смену ролей и неожиданные сценарные повороты. История о девочке, которая любит ароматные персики и мальчике, который любит девочку, развивается в притчу о неизбежности принятия важных решений, об убийстве во имя спасения жизни и о борьбе с тянущим камнем на дно прошлым. Притчу, рассказанную художественным языком, где солнечная пастораль уживается с мрачной поэзией пребывающего в вечном сне захолустья. Новенький автобус, на котором парочка главных героев, одетых в грязные от придорожной пыли одежды, пытается уехать из штата, становится чем-то вроде моста между отчужденными друг от друга мирами. Дорога тянется за горизонт, но за ним пространство ленты обрывается, обретая форму незримой мечты, к которой стремятся еще не до конца запачканные жестокостью юные души.
PS: Билл Пэкстон, исполнивший роль грубого шерифа, олицетворяющего поросшее коростой консервативно-агресивное прошлое, чуть больше, чем за месяц до написания этих строк, ушел из жизни. Светлая память.
