Испить чашу до дна
Король-рыбак (The Fisher King), 1991, Терри Гиллиам
Дмитрий Котов – о грустной городской сказке Терри Гиллиама
Не будет преувеличением сказать, что сумрачный сказочник Терри Гиллиам — один из самобытнейших кинематографистов в истории. Дебютировав как режиссер в 1975 году полнометражной комедией «Монти Пайтон и Священный Грааль», он вернулся к благородной и благодатной рыцарской теме в 1991-м, правда, уже без участия знаменитой британской комик-группы. Собственно, почему бы и нет, ведь у Индианы Джонса двумя годами ранее с заветной чашечкой как-то не сложилось… «Король-рыбак» — фэнтезийная притча о поисках Святого Грааля на острове Манхэттен, на стыке вымысла и жестокой реальности обнажающая удивительные векторы сломленных судеб и психологию потерянных маленьких людей.
Джек Лукас — ведущий собственного шоу на радио, где с позиции бывалого знатока жизни он раздает человеконенавистнические советы и откровенно издевается над звонящими в студию простаками. Самодовольный вальяжный эгоист, быстро привыкший к вкусу роскоши и презирающий попрошаек, одной необдуманной фразой, брошенной в прямой эфир, подталкивает тихого психопата Эдвина Мельника взять ружье, пойти в небольшой ресторанчик и, лишив жизни семерых ни в чем не повинных людей, вынести себе мозги. После титра «три года спустя» мы понимаем, что жизнь Джека разделилась на до и после. Теперь он страдающий от депрессии алкоголик, работающий в салоне видеопроката и напрягающий сожительствующую с ним подружку-коллегу Энн постоянными капризами, пьяными выходками и нытьем. Гиллиам без предупреждения вводит нас в атмосферу хмельного делирия, подталкивая оператора к самым необычным ракурсам и планам. Для остроты эффекта используется и широкоугольный объектив, и голландский угол, добавляющий нуарные нотки. Вообще, экспрессионистских приемов здесь в избытке. Подобные им Гиллиам впоследствии пустит в ход, экранизируя знаковое произведение Хантера С. Томпсона. Так что статику и равновесие искать в «Короле-рыбаке» не стоит, а вот страхом и ненавистью уже попахивает.
Напившись до полувменяемого состояния, Джек исповедуется подарку сынишки случайного богача — деревянной кукле Пиноккио, признавая всю низость своего падения и злую иронию судьбы. Эта сцена — одна из многих, блестяще сыгранных Джеффом Бриджесом, для которого «Король-рыбак» стал, пожалуй, одной из самых сильных, красочных и искренних ролей в карьере. Вот его Джек уже привязал к ботинкам бетонные блоки, подошел к берегу Ист-Ривер у подножия Манхэттенского моста и приготовился принять избавление от «эмоциональной прострации». Но не тут-то было: набежали хулиганы, принявшие Джека за бомжа. В ослепительном свете прожектора и таинственной прибрежной дымке возник силуэт спасителя в сверкающих доспехах! Ну, или что-то вроде того…
“Король-рыбак”, рецензия
Чумазый и заросший бородой чудак в лохмотьях, но с добрыми глазами Робина Уильямса, похож на юродивого. С крышкой от мусорного бака в роли щита и молдингом от «форда» вместо меча, ютящийся в темном подвале бойлерной, он мнит себя рыцарем, исполняющим исключительно важную миссию — отыскать Святой Грааль. Сам Господь связался с ним через маленький народец толстых человечков, которых, правда, больше никто не видит. Спасенный Джек благодарен и напуган одновременно, ведь именно он наречен избранным, способным помочь рыцарю Пэрри заполучить бесценную реликвию, хранящуюся у миллиардера Кармайкла за неприступными стенами похожего на средневековый замок особняка в Вестсайде. На самом деле, настоящее имя Пэрри — Генри Саган, что не случайно со шведского переводится как «сказка», ведь отсюда и возник литературный термин «сага», сказание о скандинавских воинах — северных рыцарях. В прошлом Генри — преподаватель колледжа и бакалавр искусствоведения. А еще он один из тех, кто находился в заведении «Babbits», когда туда вошел неприметный человек в плаще и выстрелом из ружья снес полголовы улыбчивой красавице-блондинке — его жене. Терзающее чувство вины не позволяет Джеку бросить в беде тронувшегося умом мужчину.
Пэрри — Персиваль. Так звали легендарного рыцаря Круглого Стола, лицезревшего Святой Грааль в фольклорных сказаниях о Короле-Рыбаке, имеющих множество вариаций. Версия, которую рассказывает сам Пэрри, повествует о Короле, который, еще будучи мальчиком, узрел Святой Грааль, но так и не смог взять его, а лишь обжег руки. Повзрослев, он не научился верить людям, не любил и не был любим, коротая время за рыбной ловлей на берегу возле своего замка. Потеряв всякое желание жить, Король стал медленно умирать, и только зашедший в его замок Дурак, не поняв, кто перед ним, увидел слабого одинокого человека, нуждавшегося в помощи. Именно он, Дурак, без задней мысли протянул погибающему от жажды Королю ту самую Чашу… Гиллиам, основываясь на сценарии Ричарда ЛаГравенеса, перерабатывает средневековый миф так хитро и заковыристо, что до самого конца не удается понять, кто в этой фантасмагорической притче Король, а кто — Дурак.
Гиллиам — ярчайший представитель магического реализма от кино. Как Габриэль Гарсиа Маркес в своих книгах и Роб Гонсалвес в своих картинах, Гиллиам легко и смело искажает полотно реального мира тонкой материей мистики, фантазии, сказки, причудливой игры воображения. Поэтому и возникает на улицах мегаполиса устрашающий образ Красного Рыцаря, пышущего огнем, олицетворение невыносимого ужаса былой трагедии, от которой всеми силами пытается абстрагироваться сознание душевно искалеченного Пэрри. Поэтому, вторя его специфическому эскапизму, Гиллиам показывает Нью-Йорк с необычной стороны. Архитектура города снята так, что вызывает стойкие ассоциации со Средневековьем: каменные арки мостов, мрачные здания с намеком на неоготику, высокие темно-серые башни, старомодные часы с боем — вот что попадает в кадр в первую очередь. А обилие неонового света лишь усиливает слепящее ощущение ирреальности происходящего.
Гиллиам — ярчайший представитель магического реализма от кино. Как Габриэль Гарсиа Маркес в своих книгах и Роб Гонсалвес в своих картинах, Гиллиам легко и смело искажает полотно реального мира тонкой материей мистики, фантазии, сказки, причудливой игры воображения
В антураже грязных европейских улочек, замаскированных под широкие авеню, рассредоточены характерные образы упавших на самое дно. Мимоходом мы знакомимся с обезумевшим разорившимся банкиром, кричащим в старомодный дисковый телефон «Покупай, продавай!», с безногим ветераном Вьетнама, называющим себя «моральным светофором», включающим красный свет, чтобы «белые воротнички» понимали, что жизнь может быть еще большим дерьмом. В этом же ряду — чувственный усач Майкл Джитер, спустя несколько лет поразивший зрителя ролью Эдуарда Делакруа в «Зеленой миле». Его бездомный певец кабаре, работавший в клубах и на свадьбах, потерял всех друзей, а потом и рассудок. Эта роль, сыгранная на нерве и в истерическом отчаянии, подчеркнутая вычурным пошлым женским нарядом, органично подошла актеру, не скрывавшему своей нетрадиционной сексуальной ориентации. Новая надежда Пэрри, возлюбленная Лидия Синклэр — тоже маргинал. Аутичная и неуклюжая сотрудница издательства регулярно покупает бульварное чтиво, раз в неделю поедает клёцки в кафе и любит жевательные конфеты. Это странное закомплексованное существо отлично подходит старине Пэрри, пробуждая в нем забытые романтические чувства, давая возможность режиссеру внести поправки в сценарий и снять невообразимую по размаху и количеству действующих лиц сцену массового вальса на вокзале Гранд Централ, в создании которой приняли участие как профессиональные танцоры, так и обычные пассажиры.
Имея целый ряд сильнейших актерских работ, «Король-рыбак», несмотря на серьезную драматическую составляющую, временами сливающуюся в лихорадочный сон шизофреника, к финалу обретает воздушную легкость. Больница, показанная в фильме, напоминает дурдом из «12 обезьян», авангардные интерьеры локаций предвосхищают «Теорему Зеро», а отталкивающие грязные подробности бродяжничества ассоциируются с «Братьями Гримм» и «Страной приливов». Все узнаваемые черты режиссерского почерка «Король-рыбак» собрал воедино. Местами он очень театрален, что коннотирует с гротескностью действа, хотя слабо маскирует весь масштаб психологического кошмара, коснувшегося главных и второстепенных персонажей. Одиноких и несчастных гораздо больше, чем может показаться на первый взгляд. Так сложно поставить себя на место другого и выйти из зоны комфорта, пока сам не дойдешь до ручки. От некоторых событий невозможно оправиться до конца, они преследуют, не давая ранам затянуться и норовя раздавить тяжелыми копытами последнюю надежду на исцеление. Каждый из нас ищет свой Священный Грааль, спотыкаясь, набивая шишки и сворачивая не туда. Каждый хочет жить в сказке, но уж слишком часто, став явью, она становится похожей на горький фантастический абсурд кинокартин Терри Гиллиама.
