Перед полуночью (Before Midnight), 2013, Ричард Линклейтер, рецензия
Александр Елизаров кратко, но талантливо – о любви в финале трилогии Линклейтера
Селин принимается кружиться в танце, время маячит дедлайнами, черный экран. Ну, встретились, молодцы. Ну, встретились еще раз, тоже неплохо. У каждого по семье, хотят того или нет: повспоминали и хватит. Наверное, самым логичным и одновременно пустым финалом трилогии оказался бы какой-нибудь рассказ о приключениях в доме престарелых, чтобы любовь была предельно импульсной, но след оставляла на всю жизнь. Не случай, но Линклейтер распорядился иначе. И хотя закончилось не там, где началось, а в номере случайного отеля, кажется, что по-другому могло быть только в кино.
А потом такой вдруг понимаешь, что любовь по Линклейтеру – это не когда сердце жмется от мысли, что, возможно, любимого больше никогда не увидишь. А когда знаешь наверняка, что второго такого человека попросту нет
У них двое детей, которым можно рассказывать истории, что интереснее выдумок, и девять совместных лет за плечами. Не образцово-показательные, но и не вымученные бытовыми скандалами и парой-тройкой романов на стороне. Единичные измены не оказываются откровением, да и зачем врать, если все и так понятно. Кино-то как раз о жизни, а не о бесконечных попытках разжечь огонь из тлеющего кострища. Славное при том, волшебное. Линклейтер, черт его знает сколько идей отвергший, воплотил в итоге ту самую, единственную и неповторимую, одну на миллион, без шуток. Постаревшие (а куда им еще взрослеть-то?) Дельпи и Хоук уже без искр в глазах играют так, будто были эти годы вместе, рука об руку. Живые диалоги о том, кому бы сплавить детей, как бы побыстрее свалить – не вот тебе жизнь и смерть, а стиральный порошок и зашить брюки.
«Перед полуночью» больше напоминает театральную постановку, а уж в конце – так тем более. Рассуждать о высоком предельно приземленно, не уходить в беспочвенные обвинения, а обходиться без обиженных возгласов – так творятся миры, так, сотворив их, часто оставляют вращаться, расточая дыры. И бросаемые то в жар, то в холод они вынуждены снимать маски благополучия, потому что вот он – поворотный момент этой истории, вот оно – важное и несказанное. Какая теперь разница, что дальше, и тем более никакой, что было вчера. Мелодии спеты, стихи написаны, кажется, вот и тупик: «Я, – говорит, – больше тебя не люблю». А потом такой вдруг понимаешь, что любовь по Линклейтеру – это не когда сердце жмется от мысли, что, возможно, любимого больше никогда не увидишь. А когда знаешь наверняка, что второго такого человека попросту нет.
