Jurassic Humor
Физрук, Сергей Сенцов, Фёдор Стуков, 2014
Глеб Тимофеев видит в «Физруке» guilty pleasure о последнем романтике.
Если по вполне понятным причинам вы откладывали на неопределенное будущее просмотр «Физрука», полагая главным в словосочетании «guilty pleasure» слово guilty, то вот краткий экскурс в местную историю: Фома – начальник охраны окультурившегося авторитета и реликт перестроечной эпохи первичного накопления криминального капитала. Он – брутальный мужчина с прямолинейной житейской философией: нагибай, или тебя нагнут, и кусай банан сбоку. После очередной выходки патрон отправляет Олега Евгениевича Фомина в опалу, мирно доживать и не отсвечивать изящными манерами в ушедшем вперед мире. План возвращения рождается моментально, под пиво и стриптиз: у босса, сохранившего в знающих кругах прозвище «Мамай», зачем-то из Швейцарии возвращается наследник, прямо в общеобразовательные пучины. Фома привычными методами устраивается в школу физруком, влиять, вдохновлять и капать наследнику на мозги. Наследник, правда, оказывается наследницей – эталонной овцой, 90% экранного времени что-нибудь жующей. В голове – Куликово поле для тараканьих боев, ниже – чертов гейзер подростковых гормонов, и никакого желания прислушиваться к авторитетам. А тут еще учительница русского языка присела на жвачку и повернулась к коллективу попой, отчего знакомство с новым членом педсостава вышло для последнего судьбоносно волнительным. Есть, как говорится, повод чесать лысую репу.
«Физрук», рецензия
Как всегда на малых и больших экранах отечества, если драма – то обязательно про войну, если юмор – то 90% – криминал и околокриминал. Попытка объединиить бандитский дискурс со школьным – задача выигрышная сама по себе, в конце концов, что есть школа, по сути, как не живущая по понятиям и уставу агрессивная среда, ровно посередке между армией и тюрьмой? Тема взаимодействия детишек и суровых бруталов обычно эксплуатируется с помощью вышедших в тираж героев боевика. Нагиев никогда героем боевика не был, но, наверное, он сейчас единственный, кто обладает соответствующей харизмой. Scarface, как у бабайки – вот и половина успеха, тем более, что российские дети страшных сказок никогда и не боялись. Нагиев – не просто «Фоменко 2.0», он играет с душой и огоньком – да и вообще, Шварц и Дизель тоже не драматическим талантом покоряют. Несправедливым, впрочем, было бы полагать, что Дмитрий отдувается в гордом одиночестве: на фоне реагирующих на все с ученическим пингом студентов театральных училищ очень выделяется Александр Гордон, у него замечательно естественный брезгливый тон. У «Физрука» очарование замусоленной книжки с анекдотами, эдакой пародии в лучших традициях стыдного угара, китча с перебором, на таком уровне, когда уже снова смешно, на третьем дыхании. Лучшее на нашем ТВ рождается из отсутствия боязни показаться идиотами – чаще всего попытки придать серьезности заканчиваются случайными и несмешными пародиями, а вот, собственно, пародии на фоне популярных тем и парадигм получаются на ура, от души.
Приключения Фомы – это книга в мягкой обложке, дурацкая, но любимая, Pulp fiction в первозданном смысле этого выражения.
И было бы все хорошо, кабы не традиционный отечественный медный таз второго сезона. В набравшее популярность шоу, видимо, реальные Мамаи пропихивают кто сына, кто подругу, кто любимую собачку. Вылезают какие-то Sex Ex Machina и провинциальные акценты, нарастает градус абсурда, самое интересное перемещается в область филлеров и прочих вбоквелов, генеральная линия традиционно ходульна и отсвечивает традиционным же бессюрпризно невысоким качеством. Начало проблем вполне реально отследить: начинаются они, когда по сюжету надо выводить из ближайшего окружения рыжую биологичку. Или пожалуйста, набросок углем, диалог сценаристов:
– А что, сцен и гэгов на десяток серий наберется, «Фома неделю не ругается», «Стриптизерша-психолог», «Фома и соперник», «Место бандита в школьной иерархии», ну и все такое.
– Угу, запускаем, потом попрет, напридумываем еще.
Так вот, придумывалось со скрипом, и удачное все чаще уступало место неудачному. Качественный юмор стал размазываться слишком тонким слоем, фокус целевой аудитории сместился на сочувствующих домохозяек и мечтательных школьниц, с соответствующей сменой курса и в художественных методах. Бодрый саундтрек из прошлых хитов все чаще прерывался каким-нибудь Дорном, а то и вовсе третьесортным рэпчиком, а характеры мутировали под давлением лени и отсутствия фантазии.
А, ладно. Рокки был дуболомом, но «народным чемпионом» это стать не помешало. «Физрук» велик и могуч, как русский язык, вовсе даже не благодаря отменной пародийности (здесь и «Мальчишник в Вегасе», и «Красотка», и чудный «Breaking Bad», и еще тысячи всего) или какой-нибудь исключительной актерской игре. Дело и не в истории: сюжет, по сути – сборник бородатых похабных анекдотов и захватанных штампов, но с залихватским сленгом и милым сердцу гоп-колоритом. Ответ обескураживающе прост: мир «Физрука» понятен и близок зрителю. Ролевых моделей как бы нет, но есть харизматичные герои, за которых переживаешь, пусть на уровне «ну как же так» или «эх, поддай ему!», зато искренне и от всей души. Приключения Фомы – это книга в мягкой обложке, дурацкая, но любимая, Pulp fiction в первозданном смысле этого выражения. Долой рефлексии, удар свиной ногой по мордасам сволочи приносит чувство очищения и освобождения, как рыдания на груди Боба Полсона – и героям, и зрителям. А самое главное, конечно – шрековская романтика. Можно сколько угодно презрительно кривиться, но в этом суть и дух, в этом квинтэссенция – когда наши дамы желают странного и сами не понимают, чего – они хотят не ласкового лепета, как у вислоусого Валентина, принца френдзоны (звание короля навсегда ушло Джораху Мормонту), они хотят пельменей в постель и ничего не решать. Доисторический, динозаврский подход, толстые феминистки негодуют? Ну и черт с ним, классика никогда не выходит из моды.
