////“Слишком стар, чтобы умереть молодым”: Обзор сериала Николаса Виндинга Рефна

“Слишком стар, чтобы умереть молодым”: Обзор сериала Николаса Виндинга Рефна

Артур Сумароков – о сериале Николаса Виндинга Рефна

Мартин – немногословный, постоянно погруженный в себя коп из Лос-Анджелеса, жизнь которого за очень короткий срок совершит несколько рискованных кульбитов, заставив его по собственной воле совершить путешествие на самый край ночи. Впрочем, и до этого погружения в бездны лос-анджелесского преступного мира Мартин и его лучший друг Вигго скользили по донышку, в том числе и здравого смысла, обращаясь к гадалке в деле поиска разномастных преступников. На сей раз Мартину предстоит столкнуться с доселе неведомым ему, но очень увлекательным миром подпольной порнографии, и понять для себя несколько важных истин. К примеру, почему Бог все же скорее мертв, чем жив, а потому он вряд ли его простит.

Датчанин Николас Виндинг Рефн, в пику уставшему и исписавшемуся фон Триеру и окончательно попсеющему Винтербергу, пребывает в отличной режиссерской форме, оттого его мини-сериал “Слишком стар, чтобы умереть молодым” выглядит квинтэссенцией всего творческого метода режиссера, причем в сферическом вакууме. Для Рефна это кино (все же сериалом новую работу режиссера можно назвать с большим трудом) становится одновременно и его “Твин Пиксом”, и “Берлиналександерплатц”, и “Секретами Лос-Анджелеса”, и, без тени всякой иронии, его личным “Не прикасайся ко мне”. Можно сколь угодно при оценке этой литой в глянце бойни оперировать постмодернизмом или метамодернизмом, или прочими витиеватыми “измами”, однако сам Рефн не сильно цепляется за эту, весьма скудную, терминологию, работая в фильме с самой материей кинематографа, начисто его растворяя в неоновой серной кислоте своей самодовольной киногении и приближая фильм к видеоарту, сняв в сущности то самое, некогда возлелеянное французскими кинотеоретиками и практиками “чистое кино”, существующее над любыми сюжетными конструкциями и нарративными клише. Жермен Дюлак в 1925 году в журнале “Шема” писала: “Интегральный фильм, о котором мы мечтаем,— это визуальная симфония, составленная из ритмизированных образов, подчиняющихся лишь чувству художника”. Рефн, начиная с “Драйва”, подчинял весь нарратив своих фильмов пульсирующим как вены электронным ритмам, аппелирующим в первую очередь к чувственному восприятию увиденного: нервные биты синтипопа рифмовались с внутренними надломами героев “Драйва”, “Только Бог простит”, “Неонового демона”, а теперь и “Слишком стар чтобы умереть”.

Кадр из сериала “Слишком стар, чтобы умереть молодым”

Взявшись за неоднократно апробированный им в “Драйве” и “Только Бог простит” жанр неонового неонуара, Рефн лишь на первый взгляд собирается соблюдать хоть какие-то каноны, на деле же впрыскивая в каждую полуторачасовую серию из десяти лошадиную дозу натуралистичного хоррора, эротического триллера и философского трактата о природе вещей и людей. Само собой, ничего хорошего ни о первых, ни о вторых от Николаса Виндинга Рефна не будет, да и размениваться на банальности режиссер не собирается. В то же самое время сенситивная синефилия режиссера всегда оперировала тропами трансгрессивного кинематографа, парасинема, всего киношного вторсырья, превращаемого Рефном в исключительный зрительский опыт. Рефн перерабатывал манящую своей выразительностью эстетику маргинального в воздушную, а не бездушную, материю собственных киновысказываний, комментирующих не быт, но бытие героев эпохи тотального безвременья. Мартин мало чем отличается своей отмороженной линией поведения от безымянного героя “Драйва” и Джулиана из “Только Бог простит”. Майлз Теллер цементирует всю свою актерскую пластику и эмоциональность, играя по максимуму скупо, не столько живого человека, сколь его тень, концентрированную метафору всеобщего отстранения от объективной реальности и, так или иначе, самого Рефна, который, выбирая главными героями мужчин вне привычных социальных норм, трансгрессирует и самого себя.

Рефн буквально вытесняет себя за тесные рамки новомодных трендов, сняв десятисерийный фильм не о современности с ее примирительной риторикой, а о некоем ее кошмарном сне.

Хлесткая, манерная жестокость, невыносимо смакуемая, на грани фола и графомании, объективизирующая сексуальность достигли своего апогея именно в “Слишком стар, чтобы умереть”. Какая, право слово, актуальная повестка, феминизм и вот это всё, часто трансформирующее даже самые броские киноманифесты в картонные плакаты? Какое равенство, свобода и братство? Свобода только лишь для себя любимого, и Николас Виндинг Рефн, регулярно каталогизирующий все свои киношные предпочтения на именном онлайн-кинотеатре https://www.bynwr.com/ , в первую очередь любит не кинематограф в себе, но себя в кинематографе. Рефн буквально вытесняет себя за тесные рамки новомодных трендов, сняв десятисерийный фильм не о современности с ее примирительной риторикой, а о некоем ее кошмарном сне. Чем дольше бредёшь за режиссером по желтой тропе, тем очевиднее становится его тотальная бредовость и опасность. Никакой страны Оз, лишь страна бесконечного ледяного ужаса и неизбежности смерти. Сон разума рождает чудовищ, сама по себе эта фраза видится общим местом, да и редко кому из ныне живущих или давно отживших режиссеров удавалось перенести на экран этот переход из бодрствования в состояние хтонического ужаса, продираешься сквозь который, сдирая в конце концов собственные мясо и кожу. С самой первой серии зрителя погружают в сомнамбулическое, абсолютно отрешенное от реальности (несмотря на мучительно длительную фиксацию на насилии) состояние, которое будет лишь усугубляться. Длительность каждого кадра дольше, чем должна быть; каждая сказанная фраза зависает в воздухе оловом, Рефн оспаривает право героев на речь, а значит и на осознанное, не фантомное, существование. Не то чтобы Мартину, Вигго и другим героям мини-сериала было нечего сказать, однако речь для Рефна кажется неким искусственным и разрушительным конструктом, часто становящимся главным триггером для последующего насилия. Человек в этой картине Рефна жив ровно до того момента, до которого он выдерживает внутренний заговор молчания. “В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог”, но есть ли Бог в этом тщательно сконструированном из осколков муторных сновидений мире Рефна, где каждый друг другу не враг и не брат, а так? Или всё-таки Бог только сам постановщик, снявший чуть ли не самый безукоризненный кэмп? “Deus ex machina” или “dieu de rien”?

Facebook
Хронология: 2010-е 2019 | |
Автор: |2019-06-20T23:35:12+03:0021 Июнь, 2019, 11:33|Рубрики: Обзоры сериалов, Сериалы, Статьи|Теги: |
Артур Сумароков
Гедонист, нигилист, энциклопедист. Укротитель синонимических рядов и затейливого синтаксиса. Персональный Колумб Посткритицизма, отправленный в плавание к новым кинематографическим землям. Не только знает, что такое «порношаншада», но и видел это собственными глазами. Человек-оркестр, киноманьяк, брат-близнец Ртути. Останавливает время, чтобы гонять на Темную сторону Силы и смотреть артхаус с рейтингом NC-17. Возвращается всегда с печеньками.
Сайт использует куки и сторонние сервисы. Если вы продолжите чтение, мы будем считать, что вас это устраивает Ok