Ной (Noah), 2014, Даррен Аронофски, рецензия
Игорь Нестеров видит в новом фильме Даррена Аронофски добротный комикс без особых затей
Давным-давно, задолго до Моисея, Иисуса и Даффи Дака, на просторах безвидной и пустой земной обители сотворил Господь моря и сушу, день и ночь, леса и поля. И увидел, что это хорошо. Потом сотворил птиц и рыб, змей и зверей. И увидел, что это замечательно. Затем сотворил Бог человека по образу своему и подобию, сказав ему: плодись, размножайся, наполняй Землю. И подумал, что слегка погорячился. И будто в воду глядел, потому как спустя несколько тысяч лет откуда ни возьмись появился Аронофски и решил примерить на себя одежды Создателя. И пошло-поехало. Ступил на Землю изрядно прибавивший в седине и весе Рассел Кроу в образе первого спасителя мира, и стала ему верной женой привычная к этой нелёгкой роли Джениффер Коннели, и залёг на пещерное дно добродушным отшельником сэр Энтони Хопкинс, и помчалась грациозной ланью по горам и равнинам Гермиона Уотсон. Но одной Гермионой со старшими товарищами сыт не будешь, поэтому режиссёр, уподобившись Герцогине из «Алисы в стране чудес», повелел: «Перец! Больше перцу!». После чего воистину понеслось. Ударило по многострадальной Книге Бытия «Битвой титанов» и «Спартанцами» да так, что дым заструился из ушей, звёзды закружились над макушкой, а эдемский змий скрутился в морской узел. Потомки Каина в цельнокованых шлемах и постапокалиптических кожаных костюмах сезона весна-осень посеяли по белу свету смерть и ужас, шок и трепет. Застонала мать-земля и извергла из недр своих по зову мессии гигантских каменных людей-крабов, что, как нельзя кстати, оказались экспертами в деревянном зодчестве и кораблестроении. Почуяв неладное, все грешники объединились, праведники перессорились, а под бортами свежесрубленного Ковчега разразилась рукопашная мясорубка, как под Хельмовой Падью. Но на самом интересном месте Всевышний нажал на кнопку «Смыть» и выдал одним участникам фестиваля эксклюзивный абонемент в плавучий зоопарк, другим – бесплатный билет в круглосуточный аквапарк. Кому повезло больше – судите сами.
Или богобоязненность окончательно выветрилась, или Аронофски – плохой христианин, или, как говаривал Ларс фон Триер, для кино и вправду нет ничего святого
Чем отличается фэнтэзийный миф от мифа библейского? Примерно тем же, чем «Всемирная история» Мэла Брукса отличается от реальной всемирной истории. И дело тут не в дидактике и патетике изложения, которые свойственны священным книгам. Эти качества религиозных первоисточников как раз способствуют вольным, менее императивным интерпретациям. Ветхозаветное предание о Потопе, в сущности, предельно нравоучительно, говорит с человеком языком притчи, предостерегает и оберегает его от непомерного тщеславия и вседозволенности, призывает к самоограничению и духовному поиску. Аронофски, жонглируя вполне толкиеновскими знаками и символами, непринуждённо беседует со зрителем языком голливудского глянца и ординарного спецэффекта: чередует зверушек канала дискавери с дантевым адом, обжигает босховщиной и остужает айвазовщиной. Словом, визуализация похождений библейского пророка с семейством демонстративно предстаёт этакой популяризаторской брошюрой и помпезной мистификацией по мотивам моисеева Пятикнижия. До момента светопреставления режиссёру удаётся довольно органично и умело смешивать дорожную историю с элементами хоррора, фильм-катастрофу с размашистой экшн-сагой. Проблемы начинаются, когда по логике вещей в свои законные права должна вступить полноценная драма, дама капризная и самодостаточная, которая зачастую теряется за внешним лоском полусказочных миров и блекнет на фоне мифических существ. Ведь, в самом деле, достаточно тяжело всерьез воспринимать героический пафос и сакральный смысл истории про божьего избранника, когда на экране големы крушат и топчут дурное человечье стадо, Хопкинс гэндальфом бродит по лесам и лечит бездетность, а вымышленный главный злодей орудует молотом ловчее персонажа игры «Мортал комбат».
Поэтому неудивительно, что на выходе нет никакого откровения – есть вполне заурядный, но добротно выполненный суперменский попкорн-хит в лучших традициях марвеловских блокбастеров, наполовину «Тор», наполовину «Халк». Местами картинно вживлены заигрывания с экзистенциализмом, порой точечное нагнетание жути и сатанинские образы срабатывают и достигают самого, что ни на есть, гремучего эффекта. И плывёт Ковчег Даррена по 3D-экранам, будто фешенебельный лайнер, которому вряд ли когда-нибудь доведётся достигнуть Араратских гор. Честно говоря, только потому, что море там давно высохло. Между тем, забавно наблюдать, как фабрика грёз разбивает на кусочки и превращает в милую волшебную безделушку ещё одну священную скрижаль. Или богобоязненность окончательно выветрилась, или Аронофски – плохой христианин, или, как говаривал Ларс фон Триер, для кино и вправду нет ничего святого.
