Погода была ужасная, принцесса была прекрасная
Багровый пик (Crimson Peak), 2015, Гильермо дель Торо
Авторы [ПОСТКРИТИЦИЗМ] о “Багровом пике”. Рецензия Глеба Тимофеева.
«Чего орел не осознает, так это того, что на самом деле он является активным участником грубого естественного отбора. Когда-нибудь черепаха научится летать.»
У малышки Эдит мать умерла от черной холеры, но не забыла явиться к дочери в потустороннем виде и выдать расплывчатое напутствие, дескать, «Остерегайся Багрового пика». Прошло доброе десятилетие, Эдит выросла в папину дочку и духовно богатую деву, а травматический опыт сублимирует в литературу, на стыке Джейн Остин и Стивена Кинга. Тяжело утонченной натуре в среде нуворишей, играющих в светскую тусовку – Эдит френдзонит симпатичного офтальмолога, за положительость и приземленность, и грезит о таинственном и загадочном. Таинственный и загадочный не замедлил явиться, околдовав юную писательницу черными кудрями и британским акцентом. В активе – красноречие, танцы и самодельный экскаватор сомнительной полезности, в пассиве – странная сестра, кредиты и мрачный замок в качестве места обитания. Противодействующий папенька скоропостижно скончался от удара головой об раковину, и Эдит увозят в именное поместье – тот самый «Багровый пик», то ли любить и оберегать, то ли принести в жертву Сатане.
«Багровый пик», рецензия
Так о чем же это кино? Кто-то вполне может увидеть скример о привидениях – и будет по-своему прав. Кто-то – чудовищную историю роковых и обреченных отношений, и будет прав не меньше. Кто-то – мистический детектив в духе «Тайного окна». Кто-то – рассказ о противостоянии света и тьмы, зимы и весны, прекрасного и ужасного. Правильных или неправильных ответов нет и не может быть – Гилеьрмо дель Торо мастерски ориентируется в современных парадигмах, культурном коде и управлении зрительским впечатлением. Легко представить, что слева в полумиле – «Грозовой Перевал», и Хитклифф пьет горькую под завывания метели, а справа – «Оверлук», и Джек Николсон рубит топором дверь, извещая родных о своем прибытии. По настроению – то «Денежная Яма», то «Шестое чувство», то «Мизери». Присутствует отменный, отработанный на 100% символизм, причем везде: в цвете причесок, в фасонах платьев, в пожирающих куколку муравьях, в ржавом лифте, в кровавом снеге, падающем сквозь прохудившуюся крышу на разрушенные жизни. При этом фирменный стиль Гильермо считывается на раз – дело ведь не в цветовой гамме и антураже, оставьте это Бёртонам, – дело в подходе, в интонации. Дель Торо как бы спрашивает «вы все еще думаете, что в пороке и мерзости есть что-то мистическое? Ну-ну.».
Синяя борода до поры до времени может притворяться котиком из «Шрека», а женщины до последнего будут оправдывать собственный ошибочный выбор – это-то и страшно. Но остается место для надежды: бабочка найдет в себе силы сожрать тарантула – она, в конце концов, когда-то была гусеницей, и ничего. И вот это – по-настоящему красиво.
Шляпник отравил Алису мухоморами, и бешеные кролики остервенело вгрызлись в её плоть. По-настоящему жестокие фольклорные мотивы сталкиваются с классическим любовным романом, давая на выходе историю страсти как историю болезни. Такая любовь вдохновлялась то ли Бертолуччи, то ли Джорджем Мартином, и цензурно выражаться на ее счет решительно невозможно, только рифмуя с «трындец». Синяя борода до поры до времени может притворяться котиком из «Шрека», а женщины до последнего будут оправдывать собственный ошибочный выбор – это-то и страшно. Но остается место для надежды: бабочка найдет в себе силы сожрать тарантула – она, в конце концов, когда-то была гусеницей, и ничего. И вот это – по-настоящему красиво.
