Девушка из Дании (The Danish Girl), 2015, Том Хупер
Виктория Горбенко о щиколотках Алисии Викандер.
Копенгаген, 1920-е. Пара молодых художников наслаждается счастливым браком, пока однажды Герде не приходит в голову мысль использовать супруга в качестве модели для незаконченного женского портрета. И кто бы мог предположить, что обычная коробка с чулками обернется настоящим ящиком Пандоры. Изящные мужские пальцы осторожно натягивают тонкий капрон, скользят по атласу балетной пачки – и вот уже и дыхание сбивается, и взгляд туманится при виде своей манерно изогнутой жилистой ноги. Дальше – больше: шелковая ночная сорочка под франтоватым сюртуком, полное облачение в женские наряды, рождение новой сущности – лилейно прекрасной Лили. Так развивается история Эйнара Вегенера – первого известного нам трансгендера, решившегося на операцию по смене пола. Так развивается история Эдди Редмэйна – первого известного нам актера, решившегося побороться за симпатии киноакадемиков при помощи косплея Джессики Честейн.
“Девушка из Дании”, рецензия
Том Хупер, как и в оскароносной драме «Король говорит!», берется за трогательную историю, основанную на реальных событиях. И снова делает ее до глянцевости красивой, но, в конечном итоге слишком выверенной, а значит, слишком пресной. Можно до бесконечности любоваться чудесатыми шляпками, боярскими воротниками и открыточными пейзажами, разделяющими сцены. Тем, как элегантно дымят сигареты в мундштуке Алисии Викандер и как дерзко открыты ее щиколотки (а также задаваться вопросом, зачем актрису вообще раздели в кадре, если было достаточно щиколоток!). Можно растроганно наблюдать, как Эдди Редмэйн смущенными взглядами, направленными в пол через приподнятое плечо, изображает трудности самоидентификации. Если сильно постараться, можно даже почувствовать, как воздухом наполняется кадр, когда в него врывается цыганистого вида Эмбер Херд. Беда у фильма всего одна: ему нечем удивить. Все происходящее слишком правильно, а визуальному ряду для того, чтобы стать по-настоящему красивым, не хватает хотя бы небольшого изъяна. У героя изначально есть только два варианта: умереть, чтобы все рыдали от жалости, или «will survive, hey, hey», чтобы все рыдали от радости. Даже чувственность исчезает, как только чета Вегенеров по очереди надевает и снимает друг с друга одну и ту же сорочку. Здесь, кстати, невольно задумываешься о том, насколько выигрышнее, а главное – эротичнее, могла стать история не отбери Хупер у Герды бисексуальность ее прототипа.
Том Хупер, как и в оскароносной драме «Король говорит!», берется за трогательную историю, основанную на реальных событиях. И снова делает ее до глянцевости красивой, но, в конечном итоге слишком выверенной, а значит, слишком пресной.
Впрочем, образ Герды и так, пожалуй, лучшее, что есть в «Девушке из Дании». Парадоксально, но факт: историями о нелегкой жизни гомосексуалистов и трансвеститов, равно как и разного рода шизофреников (а из фильма Хупера можно еще и узнать, что в непросвещенные 20-е все выше перечисленное считалось синонимами и лечилось электрошоком) уже никого не проймешь, если за историей одного отклонения не стоит история одного человека. Все это привычно, все это уже вариант нормы (ну, или автору этого текста просто очень хочется верить в толерантность настоящего исторического момента). Не-нормой, а значит тем, что может удивить и заставить восхититься, становятся преданность и самоотверженность. То, как Эйнар постепенно преображался, убивал себя прежнего и напитывал силами истинную свою сущность, ничто по сравнению с тем, как убивала себя, переступала через себя Герда, в глазах которой операция по смене пола была равна акту эвтаназии. Женщине, прошедшей через такое, можно простить даже отпущенный в воздух шарф, будто украденный из последнего фильма Михалкова и такой же бесполезный.
