А там еще немного – и Прованс
Другая Бовари (Gemma Bovery), 2014, Анн Фонтен
Виктория Горбенко рецензирует “Другую Бовари” Анн Фонтен
Анн Фонтен, ранее замешанная в превращении Одри Тоту в Коко до Шанель, а Эммануэль Беар – ни много ни мало, а в проститутку, сняла чудесный во всех отношениях фильм, основанный на одноименном графическом романе карикатуриста The Guardian. Примечательно, что исполнительница главной роли Джемма Артертон несколькими годами ранее уже снималась в другой экранизации комикса Пози Симмондс. То была «Неотразимая Тамара», своеобразный иронический фанфик по мотивам чопорного викторианского романа Томаса Гарди «Вдали от обезумевшей толпы». «Джемма Бовери», как не трудно догадаться, тоже представляет собой условное современное прочтение классики, на сей раз французской. В ее основу положен образец реализма XIX века «Госпожа Бовари», повествующий о сексуальных похождениях чрезмерно чувственной и чрезмерно скучающей супруги сельского врача.
“Другая Бовари”, рецензия
Джемма, в отличие от Эммы, англичанка (занятно и то, что Симмондс рисовала ее похожей на принцессу Диану), которая приезжает со своим супругом Чарли, вполне талантливым реставратором, из Лондона в нормандскую глубинку – насладиться тишиной и сырами, вином и покоем, да и просто сменить «овсянка, сэр!» на ароматные пшеничные багеты. Снабжать багетами их доведется новому соседу – Мартину Жуберу, чудаковатому пожилому пекарю, не в меру влюбленному в классическую литературу. Этот провинциальный представитель мидл-класса абсолютно по-флоберовски очаровывается современной мадам Бовари (ибо что может быть более мещанским и пошлым, нежели влечение стареющего женолюба к молодой красавице) и начинает слегка шпионить за ней, маниакально прослеживая сходство сердечных дел Джеммы с ее печально кончившим прототипом и не чураясь при необходимости выправлять отклоняющийся от романа сценарий. Здесь обязательно будут замешаны трое мужчин, а излишний читательский опыт любопытного соглядатая, несомненно, помешает ему адекватно оценивать ситуацию.
«Джемма Бовери», как не трудно догадаться, тоже представляет собой условное современное прочтение классики, на сей раз французской
Пересказывать шутки – дело неблагодарное, но одно то, как в финале отзовется паническая боязнь господина Жубера оставить свою запутавшуюся соседку наедине с мышьяком, дорогого стоит. Так, кроме пасторальной неги залитых солнцем пейзажей, привязчивых мажорных мотивов и обаяния Артертон, кино действительно отличается ненавязчивым юмором, то и дело отсылающим к тексту Флобера. Главная же насмешка сокрыта в самой сюжетной конструкции, которая своей слоеной сутью (одновременная пародия и на классическое произведение, и на читателей этого произведения, и на прелестных невежд, в глаза его не видевших) удивительно созвучна роману , хотя и является пародией на него. Искусство и жизнь в своих взаимных влияниях срастаются забавным уроборосом, а излишне пестующий свою интеллигентность пекарь не замечает, как, наделяя реальную женщину придуманными чертами, сам превращается в героиню, чьими чертами наделяет реальную женщину. Как Эмма Бовари воспитала свою мечтательность на вычитывании из романов различных сентиментальностей, так Мартин Жубер раскрасил свои скучные будни, наложив на них трафарет книжной драмы. И шутка вся в том, что праздность подталкивает к подчас нелепому переконструированию действительности, в то время как действительность сама по себе оказывается куда как интереснее. А главное, смешнее.
