Лазурь и грязь
Дюнкерк (Dunkirk), 2017, Кристофер Нолан
Анастасия Плохотина рецензирует новый фильм Кристофера Нолана
Театр знает главное правило оратора: чтобы заставить человека говорить громко, его нужно отучить кричать. Вся техника в шумном и глубоком дыхании, опустившемся на самую диафрагму. И для Нолана, как для оратора мира кино, – это первая попытка уступить привычному стилю бравады в пользу чистой, но громкой речи.
“Дюнкерк”, рецензия
«Дюнкерк» – молчаливое, бесполое и бесхитростное кино. За практически полным отсутствием имён, условным обозначением персонажей и полным игнорированием лица врага скрывается мощная история, увиденная не со стороны, а изнутри. Вторая Мировая здесь не воплощается агитками, шумными заявлениями, политическим пафосом и псевдогероизмом. Вся тошнотворная составляющая военной тематики, которая могла бы перетягивать на себя одеяло, выпрашивая у зрителя мелкие эмоции и скудные чувства, вычерпана из исторической раны. Похожая на раскисшую овечью шерсть пена. Аквамариновая вода. Неестественно яркие глаза, смотрящие в непривычно погасшее небо. Белый песок, черный металл. От слов и долгой полемики Нолан делает шаг к визуализации и немому актерскому мастерству.
Весь «Дюнкерк», по сути, замыкается во временную петлю. Война грохочет на суше, в небе и на море, не зная отдыха и лирических пауз. Счастливые, обнадеженные скорым возвращением домой улыбки сменяются новой порцией солёной воды – и солдаты возвращаются назад с тонущих кораблей, чтобы прожить ещё один день сурка. Пляж. Белый песок. Черный металл. Обещания Черчилля вернуть домой хотя бы 50 000 солдат, когда здесь, на берегу, толпится 400 000.
Зритель без подготовки входит новобранцем в ряды британской армии. Ни одну смерть или рану нельзя опошлить глупой скорбью и трагизмом. Вся жизнь – сплошное выверенное движение. Сплошной страх. Атмосфера гнетущего ожидания опасности у Нолана вышла, пожалуй, лучше всего прочего. Та самая внутренняя паника, когда человек отрекается от людского, от боли за близких, от мыслей о родине и ползёт, подобно герою Джека Лондона, рядом с другими задыхающимися волками. И вот уже изнутри тонущего судна картина чужого отступления выглядит не трусливым побегом – подвигом. Об этой теме можно и нужно говорить – на войне нет победителей, нет проигравших, нет героизма, но есть случай, борьба за жизнь и добродетель.
«Дюнкерк» – молчаливое, бесполое и бесхитростное кино. За практически полным отсутствием имён, условным обозначением персонажей и полным игнорированием лица врага скрывается мощная история, увиденная не со стороны, а изнутри
Пока битва разворачивается в трёх плоскостях, набирая бешеный темп и ритм, Нолан пускает тонкую нить, прозрачную, едва ощутимую под запалами огня тему. Доброе сердце. Хлеб, который упорствует и не становится черствым. Сострадание к ненавистному. Помощь незнакомому. Подвиг для нелюбимого. Победа для чужих. «Дюнкерк» не давит ни музыкой, ни словом. Но и не молчит. С первых минут и до последних зрителю слышен ритмичный стук сердца, не самого режиссёра, не бегущего солдата, но кого-то безликого, одного из толпы замерзших на пляже, где был белый песок и черный металл.
