Евровведение
Артур Сумароков – о новой комедии с Уиллом Ферреллом
Потешный международный конкурс песни “Евровидение” никогда в общем-то и не был про музыку. То есть, музыка – в понимании качественного единения формы и содержания, текстов, мелодии и здравого смысла, а не рандомного европопсового набора звуков – там, конечно же, была, но в девяностых и нулевых ей на смену окончательно пришёл эпатаж, впрочем, скромный даже по диетическим меркам Европы, но тем не менее впечатляющий тех, кто ни сном ни духом ни про Пи-Орриджа, ни даже, ей богу, Мэрилина Мэнсона хотя бы. Музыкальная комедия “Евровидение: История Огненной саги” Дэвида Добкина постоянно балансирует на грани между рекламой самого конкурса (как никак, Европейский вещательный союз в спонсорах фильма) и мягкой сатирой на него же. Но в итоге лента оказывается ещё одним не самым удачным фильмом Netflix, который давно уже превратился в конвейер весьма однообразного контента, кто бы его не снимал. Удивительная, конечно, способность стримингового сервиса быть Мидасом наоборот. И не менее удивительная способность режиссера Добкина именно в этом фильме убить в себе всякого режиссера, избавив себя ото всего индивидуального авторского почерка.
Кадр из фильма “Евровидение: История Огненной саги”
“Евровидение: История Огненной саги” не сказать чтобы начинается за здравие. Первый акт фильма, в котором зрителей знакомят с главными героями – туповатым Ларсом и наивной Сигрит – мечется в попытках внятной репрезентации Исландии, с одной стороны представляя её как крайне странное маленькое государство, попутно (с)кучно вываливая на экран после лирического вступления с “Waterloo” ABBA обилие не самых приятных стереотипов о стране, в которой настоящие эльфы являются такой же обыденной картиной реальности, как и не самые вменяемые исландские музыканты, регулярно всплывающие на настоящем Евровидении, к примеру (участники от Исландии на несостоявшемся Евровидении 2020 года мало чем уступали в своей упоротости от киношного дуэта Fire Saga). Странно, конечно, что в фильме Дэвида Добкина не нашлось место для по-своему выдающихся исландских троллей с Евровидения 2019 Hatari, которым удалось впрячь одновременно антикапитализм, БДСМ и антисемитизм в свою музыку. Впрочем, гипотетическое присутствие Hatari едва ли спасло бы фильм от полной его художественной беспомощности, однако колоритных второстепенных героев в нем стало бы на порядок больше.
Нет ничего странного, что именно второплановые персонажи в картине Добкина выглядят намного интереснее главных, приключения которых на Евровидении до, во время и после не отличаются особой оригинальностью, мягко говоря. При всем отсутствии в картине режиссуры, нормального монтажа и более адекватного сценария львиную долю внимания на себя забирает Дэн Стивенс, персонаж которого – сказочно богатый русский певец Александр Лемтов – ретранслирует нарративы, гулким эхом отзывающиеся в современной России (и не только в ней на самом деле). Являясь одновременно максимально корректной пародией на Филиппа Киркорова, Николая Баскова и Диму Билана, Лемтов в этом откровенно оторванном от действительности фильме выглядит как осколок абсолютно иной реальности, в которой возможны уголовные дела против активистки Юлии Цветковой или узаконенное насилие против геев в той же Чечне. Российская же эстрада, легитимизировавшая гомоэротизм в конце восьмидесятых и эксплуатирующая его до сих пор на невиданном уровне безвкусицы, в ленте Дэвида Добкина предана не анафеме, но ироничной адвокации.
Фильм удачно избегает любой остроты, идя на все возможные компромиссы даже там, где в идеале стоило уйти в окончательный отрыв
Лучшее, что есть в этой затянутой музыкальной комедии, также связано в первую очередь с внутренней кухней международного конкурса, которая и так давно не является ни для кого “секретом Полишинеля”. Все эти дружеские соседские голосования, истеричные конкурсанты и конкурсантки, нарочито разнузданные в своем китче номера и максимально бессмысленные песни, у которых нет никаких шансов взлететь в чарте Billboard Hot 100 – картина Дэвида Добкина щедро и жирно обнажает весь этот архаичный механизм существования главного песенного конкурса современной Европы. Можно, конечно, представить сюжет этого фильма, разыгранный на Melodifestivalen или на фестивале в Сан-Ремо – роднит их с Евровидением не только отсутствие всякой музыкальной составляющей, но и присутствие раздражающе неуместной риторики солидарности. Однако же в комедии Добкина все эти популистские левые риторические конструкции о мире во всем мире и “музыка нас связала” выглядят по-особенному дико и абсурдно. Само собой, “Евровидение: История Огненной саги” лишь поверхностно коснется краха мультикультурализма; кино то в первую очередь рассказывает о том, что мечтать, конечно, не вредно, но вредно и не мечтать вовсе, хотя бы чтобы иметь сугубо свой опыт, а не чей-то, украдкой подсмотренный. Фильм, впрочем, удачно избегает любой остроты, идя на все возможные компромиссы даже там, где в идеале стоило уйти в окончательный отрыв.
