Матиас и Максим (Matthias et Maxime), 2019, Ксавье Долан
Сергей Феофанов – о новой ленте канадского режиссера
Матиас (Габриэль Д’Альмейда Фрейтас) и Максим (сам Ксавье Долан с большим родимым пятном) – старые друзья, знакомые еще со школы. Когда-то они были очень близки, теперь между ними все чаще встают биографические различия: Матиас ожидает повышения в престижной, но чрезвычайно скучной компании; Максим готовится к эмиграции в Австралию, рассчитывая устроиться там барменом и найти свой путь в жизни. На встрече с другими старыми друзьями Мат и Макс снимаются в психоделической студенческой короткометражке: по сценарию они должны поцеловаться. Этот эпизод возрождает множество воспоминаний и приводит к неожиданным результатам: сперва к неловкости, а потом – и к открытой враждебности.
Кадр из фильма “Матиас и Максим”
Драматургия новой картины Долана выстроена вокруг эффекта бабочки: незначительное событие провоцирует череду последствий, каждое из которых выглядит все менее обратимым. Не обошлось и без ружья на стене – его роль выполняет грядущий отъезд Максима, после которого уже ничто не будет прежним. Долан-сценарист в новом фильме вообще показал себя молодцом – поначалу невеликий масштаб его истории наводит на мысли о том самом студенческом коротком метре, но в итоге шутить о мегаломании не хочется. Да, длиннот в «Матиасе и Максиме» хватает, да и двухчасовый хронометраж картины выглядит излишним, но некоторая затянутость давно стала визитной карточкой канадца. На месте и другие отличительные черты его авторской манеры: приятный саундтрек, внимательная работа с кадром, чуть клиповый монтаж и живая камера (за нее отвечал Андре Тюрпен, снявший «Пожары» Вильнева и многие другие картины Долана). Все это мы уже видели, но верность таким вещам, в общем, и называется стилем. Да и зачем ломать то, что прекрасно работает?
Сам режиссер, кажется, тоже не видит большого смысла в реформировании собственного киноязыка. Вместо этого он концентрируется на работе с отдельными сценами – и достигает известного успеха (вспомним хотя бы два эпизода с растением в офисе или отлично снятую итоговую вечеринку). Сложнее обстоит дело с общей концепцией и авторским месседжем. От любого вундеркинда ждут взросления, не избежал этих ожиданий и Ксавье Долан. Дискуссии о зрелости его мыслей и замыслов ведутся, кажется, со времен третьей его работы – «И все же Лоранс». Именно в ней режиссер впервые обратился к относительно взрослым проблемам относительно взрослых людей – и публика тотчас же решила, что автор «вырос». Справедливость этого рассуждения казалось весьма спорной уже тогда (кризис среднего возраста был там лишь ширмой, скрывающей вполне подростковые характеры более-менее всех героев). Дальнейшее развитие событий показало, что Долан остался на своей волне, а ритуальные обсуждения его «взросления» не вызывают уже ничего, кроме усмешки. Да, фильмы канадского постановщика становятся все более элегичными и печальными – юношеский драйв сменился сплином. Но проблематика осталась прежней, да и долановский взгляд на мир изменился не радикально.
Долан остался на своей волне, а ритуальные обсуждения его «взросления» не вызывают уже ничего, кроме усмешки. Да, фильмы канадского постановщика становятся все более элегичными и печальными – юношеский драйв сменился сплином. Но проблематика осталась прежней, да и долановский взгляд на мир изменился не радикально
Деспотичная мать, сложности человеческих взаимоотношений, метания и терзания, квир-тематика… Снять «Матиаса и Максима» режиссер мог и в 16-летнем возрасте – изменилось бы не так много. Разве что возраст героев, но делают ли людей взрослыми числа в паспорте? Феномен кидалтизма широко известен, и персонажи Долана отлично иллюстрируют его: за плечами у них уже есть браки (удачные и не очень), карьерные успехи (и неудачи), но в душе они остаются все теми же подростками, не очень понимающими, что им делать с собственными жизнями.
