Клуб бунтарей (The Riot Club), 2014, Лоне Шерфиг
Добрыня Никитич ругает “Клуб бунтарей” Лоне Шерфиг.
Когда остальной мир отбросит последние сомненья и с радостью побежит навстречу заманчивому тар-тарары, Англия, все такая же старая и не менее добрая будет покоиться на незыблемых столпах своего канонического образа: национальном снобизме, аккуратном сословном неравенстве и Оксфордских башенках, пронзающих воображение каждого мало-мальски амбициозного отрока. Лоне Шерфиг добровольно и всем сердцем больна тиражируемым британизмом, запечатленным узнаваемыми ассоциациями в сознании почти любого за пределами островов: картинное «Воспитание чувств» и косметический «Один день» обозначили непреходящие чувства к туманной культуре, а «Клуб бунтарей», орудующий почти запрещенным приемом в виде закрытых элитных обществ аристократии, своим замыслом претендовал на дерзкий портрет изнанки открыточных образов. С чем с чем, а с образами проблем вообще не возникло: те, кого однажды назовут цветом британского кино за неимением других кандидатур в рамках данного поколения, красивы, утонченны и привлекательны; мальчиков много – выбирай не хочу. По случайному совпадению (словно такие бывают), женские роли свели к минимуму, дабы еще жирнее подчеркнуть всю прелесть мужской половины, словно мало им любования.
“Клуб бунтарей”, рецензия
И вот когда, казалось бы, пора перейти от стороны обворожительной к стороне обличительной, Шеринг самоустранилась, оставив коллекцию невыразительных сцен с претензией на эксцентричность, делающих «Клуб бунтарей» практически спин-оффом какой-нибудь, прости Господи, «Сплетницы», перенесенным из гламурного Нью-Йорка в декорации консервативного Оксфорда.
И вот когда, казалось бы, пора перейти от стороны обворожительной к стороне обличительной, Шеринг самоустранилась, оставив коллекцию невыразительных сцен с претензией на эксцентричность, делающих «Клуб бунтарей» практически спин-оффом какой-нибудь, прости Господи, «Сплетницы», перенесенным из гламурного Нью-Йорка в декорации консервативного Оксфорда. Худо-бедно подготовив почву для атаки на достаточно спорные претензии современной британской аристократии (целесообразность которой как класса, кстати, вообще поле непаханое) в лице претенциозного изувера Клафлина, она в итоге свела весь конфликт к невозможности получить минет ни от профессиональной шлюхи, ни от выпускницы государственной школы (пролетарии вконец обнаглели). Омерзительный кульминационный всплеск насилия, иллюстрирующий прогнившую с головы рыбу, безобразен не столько событиями, сколько своей вопиющей ненужностью, несвоевременностью и надуманностью относительно событий фильма. Шеринг не разбирается в причинах, следствиях, не анализирует актуальное состояние пищевую цепочки британского общества – она лишь стоит по ту сторону камеры, наблюдая за холеными мальчиками, модельно позирующими для камеры. Низы и впрямь не могут, власти действительно не хотят, искры все нет, и карнавала не будет.
