Симулякры, симуляторы и стимуляторы
«Ла-Ла Ленд» (La La Land), 2016, Дэмьен Шазелл
Артур Сумароков ругает “Ла-Ла Ленд”.
В 2009 году юное дарование из Гарварда Дамьен Шазелл дебютировал в большом кино полнометражным фильмом “Гай и Мэдлин на скамейке в парке”. Стильный чёрно-белый мюзикл о неслучившейся любви и неслучайной славе, немало вдохновленный Французской новой волной, а потому заведомо пронизанный экзистенциальной тоской, на молодого режиссёра внимание со стороны киноспециалистов обратил, хотя настоящего большого успеха не случилось. Спустя семь лет и две одержимости Шазелл возвращается к сюжетному концепту своего непонятого многими (зрителями в первую очередь) дебюта, сняв “Ла Ла Лэнд”.
“Ла-Ла Ленд”, рецензия
Рассматривая кинематограф как симулякр (по Жилю Делёзу) по совокупности и сравнивая одинаковые фабульно, но визуально и идейно вступающие в спор друг с другом “Гай и Мэдлин на скамейке в парке” и “Ла Ла Лэнд”, нетрудно заметить тотальное упрощенчество и полный отказ от вызревающего авторского стиля Дамьеном Шазеллом. Дебютная киноработа молодого постановщика, при всей своей отчужденной лаконичности и выраженной недосказанности, тем не менее была укоренена во внекадровую реальность гораздо чётче, чем “Ла Ла Лэнд”, где ветошь эскапизма сгорала дотла лишь в финале. Правде жизни, пускай и поэтично переосмысленной языком кино, семь лет спустя режиссёр предпочёл вездесущую ложь и фальшь, опирающиеся к тому же на традиции самого пошлого и тривиального бульварного чтива. Но даже в нём должен быть какой угодно конфликт, иначе это чтиво превратится в графоманскую рефлексию. “Ла Ла Лэнд” буквально кичится тем что конфликт, оживляющий сюжет, возникает совершенно на пустом месте, внятной убедительности персонажам не добавляя, зато окончательно представляя их абсолютными марионетками режиссерской мысли, подчинённой хтонической силе кинематографа, с которой пока что Шазелл не в силах совладать.
Не являясь ни полноценным фильмом о любви, ни полноценным (мета)мюзиклом, ни полноценной мелодрамой, Ла”Ла Ла Лэнд” тем не менее даже сложно назвать трэшем, в котором власть художественной неполноценности и безвкусицы должна быть абсолютной. Это просто симулякр, обречённый стать суррогатом.
“Ла Ла Лэнд”, который упорно наводит на мысли об авторской, намеренной ли, инфантильности, настолько незрелыми с точки зрения драматургической убедительности являются главные герои этого мюзикла Миа и Себастьян. В противовес Гаю и Мэдлин, для которых жизнь, любовь и творчество срифмованы с банальными проблемами выживания, Миа и Себастьян погружены в совершенно выморочный, искусственный, мертвенный мир, где правят бал консьюмеризм и надуманная вневременность. Размытое ощущение эпохи порождает визуальную эклектику, которая в итоге вырождается в ленте в гламурного уродливого гомункулуса. Усердно пытаясь мыслить визуальными образами Дугласа Сирка и Винсенте Миннелли, Шазелл и Линус Сандгрен в своих стараниях выводят ленту лишь на тривиальный уровень отфотошопленных работ из журналов Cosmopolitan и GQ. Увековечивая уникальный в своей некрофильской, симулякровой сути мир большого LA, все без исключения герои фильма сами становятся симуляторами: чувств, желаний, творческих порывов.
Вобрав в себя все существующие мелодраматические штампы, “Ла Ла Лэнд” Дамьена Шазелла даже не пытается их деконструировать; скорее наоборот, режиссёр с завидным упорством и удовольствием играет сотый раз мажор на этих клише, врубая на полную мощность не только лобовые метафоры, но и разного рода оммажи, цитаты и аллюзии, из-за чудовищного обилия которых (даже в рамках постмодернистского дискурса) кинолента перестаёт быть самостоятельным произведением. Чужое, более талантливое, по умолчанию вытесняет своё, более конформистское и кричащее. Проблема, однако, даже не в увлеченной цитатности, но в том что цитируется. Когда те или иные классические фильмы, на которые ссылается Шазелл в “Ла Ла Лэнд” (как “Милая Чарити”, “Касабланка” или “Поющие под дождем”, а на самом деле тысячи их) давно стали объектом пародирования, комикования и даже гротескной деконструкции, с серьезной миной вплетать их в свой кинотекст, по меньшей мере, является проявлением дурного тона. И о такие банальности, преподнесенные как несомненная истина, “Ла Ла Лэнд” спотыкается чересчур часто, в конце концов превращаясь в dance macabre – мертворождённый опус, который даже на ностальгических чувствах взыгрывает нарочито. За напускной искренностью ленты заметен несомненный коммерческий расчёт, а совершенно пунктирно прописанные персонажи что первого, что второго, что, даже, кажется, третьего плана не позволяют занятым в картине актёрам реально продемонстрировать свои драматические возможности. Райан Гослинг не меняет на всем протяжении фильма одинаково скучающе-равнодушное выражение лица, будто и не выйдя из своих ролей у Николаса Виндинга Рефна, но попав в столь же стерильную эстетику кадра, а Эмма Стоун, чья героиня должна быть в идеале эмоционально полной противоположностью Себастьяна, выдает неуместные вульгарные экзерсисы, вписывающих Мию в галерею типажей не отягощенных интеллектом гражданок из Instagram. Не являясь ни полноценным фильмом о любви, ни полноценным (мета)мюзиклом, ни полноценной мелодрамой, Ла”Ла Ла Лэнд” тем не менее даже сложно назвать трэшем, в котором власть художественной неполноценности и безвкусицы должна быть абсолютной. Это просто симулякр, обречённый стать суррогатом.
