Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына, Андрей Кончаловский
Денис Виленкин:
Не свет, ни заря пробуждается к жизни и росинка, и букашка, и почтальон Алексей Тряпицын, гордый работой, незаменимый на всю округу. Возвеститель всех событий и разносчик долгожданных пенсионных купюр, которых, односельчанин, сука, не досчитывается. Не беда. Бед, в принципе, глядеть не приходится, то рыбу, может, наворуют, то за столом щеки помнут. Явление-то обычное, как и гипнотическая водная гладь и ласково перешептывающиеся колоски. Все тихо, спокойно. Формально «Белые ночи» выглядят как экранизация слов Кеши из «Возвращения блудного попугая». «Эх вы! Жизни не нюхали?! А я цельное лето, цельное лето: утром покос, вечером надои, то корова опоросится, то куры понеслись…» И в самом деле, вишня же всходит, свекла заколосилась. Кончаловский за всем этим бережно следует, вводя лишь свои аллегории, несколько варварски, но не слишком губительно воздействуя на колорит. На экране плещет жизнь. А чем же пахнет эта жизнь? Однозначно, родиной.
Антон Фомочкин:
Речка, небо голубое, это все мое, родное. И березки, и поля, и бабайки, что в лесах. Проблема «Тряпицына», безусловно, красивого и по-своему изящного фильма, в его частичной постановочности. Попытка вплести в повествование сюжетную условность с применением актрисы Ермоловой оборачивается крахом. Вся естественность, натуралистичность картины оказывается отравлена фальшью. Это при том, что не возникает сомнений в достоверности отображенной сельской жизни. Пусть ракеты запускают в космос, пусть в деревне зимой только четыре жилых дома, найдутся люди, что потянутся к природе. Все это осталось во вневременном вакууме, где дни отмеряют эфиры «Модного приговора» и «Пусть говорят». Тряпицын идеальный герой для такого вот экскурса – непосредственный, простой и честный, как и сама картина в лучшие ее моменты.
