Неограненные драгоценности (Uncut Gems), 2019, братья Сэфди
Эрик Шургот – о новом фильме братьев Сэфди
Свой новый фильм братья Сэфди начинают со смелой и даже немного хамской метафоры – камера словно погружается в структуру найденного в Эфиопии драгоценного опала, уменьшаясь в размерах до молекул, летит сквозь переливающуюся всеми цветами «вселенную», чтобы вынырнуть в…прямой кишке главного героя. Говард владеет ювелирным салоном, живет в комфортабельном доме, владеет шикарными апартаментами. Вот только маниакальная страсть ставить на баскетбол доводит бедолагу до фактического банкротства и крупных долгов. За Говардом по пятам шныряют коллекторы, и последней надеждой немолодого игромана становится контрабандный черный опал, который он намерен продать за баснословные деньги.
Кадр из фильма “Неограненные драгоценности”
После неонового «Хорошего времени», технически совершенного, но драматургически сильно бессвязного фильма, от Джоша и Бенни Сэфди многие вновь ждали пестрого и исключающего логику экшэна, однако Нью-Йоркские парни неожиданно запрыгнули на новый для себя уровень, совместив увлекательный криминальный триллер и метафизическую притчу о бесценности и в то же время бессмысленности человеческой жизни. Герой Адама Сэндлера – типичный нью-йоркский пройдоха, еврей в нелепых брендовых шмотках, способный загнать любое барахло местной публике, но не имеющий ни малейшего представления о том, как спастись от финансового краха и наладить личную жизнь. С женой у него давно разлад, в квартире прописалась молодая любовница, но вот беда – дети, в которых Говард души ни чает, потому и развод откладывает в долгий ящик. Затеянная им авантюра с африканским опалом, а сюжет тут закручен так, что из одной передряги Говард сразу же плюхается в новую, не что иное, как последний рывок совершенно растратившего себя человека, последний шанс сорвать безумный куш и доказать миру – жизнь прожита не зря. Этот типаж столь же несуразен, сколь трогателен, быть может потому, что, при всей своей карикатурности, его мотивы и душевные скитания так хорошо знакомы многим из нас – маленький человек со своими земными проблемами, вопиющий глас которого ловко встроен в несмолкающую симфонию мегаполиса.
Так уж выходит, что сам по себе фильм – неограненная ценность, своего рода метафора-матрешка. За эксцентричным поведением Говарда скрывается самый простой человек, сгорбленно и покорно вывозящий вечером мусор с мечтанием о том, что однажды он сможет вынести мусор из собственной жизни. Так и за увлекательным сюжетом и правдоподобной эстетикой жизни бриллиантового еврейского квартала не сразу различимо по-настоящему большое кино. А ведь герой Сэндлера не просто один из наиболее запоминающихся и харизматичных за последнюю декаду (это и не в последнюю очередь заслуга самого, казалось бы, уже списанного со счетов, артиста). Подобно тому, как не находится в Нью-Йорке специалиста, способного по достоинству оценить драгоценный черный опал, так и Говарда все вокруг, разве что кроме глуповатой любовницы (какая ирония), считают идиотом. Хотя он самый настоящий чертов гений, которому мешает раскрыться череда нелепых случайностей и привыкший к огранке нормальности социум. Вокруг него все абсолютно органичны и обрели форму, а он, давно перешагнув возраст Христа, так и остался лишь только извлеченным из недр шахты камнем. Внутри него, как и внутри опала, целая вселенная (да, тут Сэфди прямолинейны до невыносимости), но, чтобы хоть на миг её увидеть, необходим другой угол зрения. При этом уверенность в собственном успехе, способном перечеркнуть все былые неудачи как раз и воспринимается обществом как главная странность Говарда. Не зря ему противопоставляется играющий самого себя Кевин Гарнетт – большой баскетбольный талант, настолько неуверенный в собственных силах, что нуждающийся в черном опале, как в магическом обереге – плацебо, исцеляющем от неудачи.
Если «Хорошее время» звучало как переходящий в эйсид-хаус ретровейв, то «Неограненные ценности» – медленно утопающий в электронном звучании джаз
Если «Хорошее время» звучало как переходящий в эйсид-хаус ретровейв, то «Неограненные ценности» – медленно утопающий в электронном звучании джаз. И речь сейчас не только о действительно многогранном и насыщенном саундтреке. Неровный ритм фильма позволяет зрителю на время замедлиться вместе с Говардом, отягощенным вечным метанием и невозможностью сделать выбор, чтобы затем рвануть с места к манящему финишу. Марафон обращается в спринт, рывок до последнего этажа прерывается отдышкой на лестничном пролете. Сэфди понятным киноязыком рассказывают невероятно правдоподобную небылицу о человеке, одержимом сверхценной идеей – никак не приходящим, несмотря на все усилия, разрядкой и большим успехом. И эта одержимость экзистенциальным оргазмом полностью затмевает для Говарда все вокруг, атрофируя даже инстинкт самосохранения. Нью-Йоркские братья-постановщики в этом смысле те еще шутники: помимо сравнения человека с неограненной ценностью, сцена с колоноскопией – это еще и грустный анекдот. Говард боится умереть от рака прямой кишки, но совершенно не думает, что многотысячные долги могут загнать его в могилу куда раньше. И вся эта электронно-джазовая беготня с постоянными синкопами, в исполнении Сэфди и Сэндлера, есть зацикленное кружение по замкнутому пространству невозможных в природе лестниц Пенроуза. «Неограненные ценности» – панегирик осознанности бытия и вечному поиску его смысла. Все мы или поддаемся огранке и встаем на полку, или остаемся никем не оцененными по достоинству минералами в кусках породы. Оттого и концовка фильма – это тоже анекдот от братьев Сэфди, правда очень грустный.
