Обзор сериала “Чики”

МальЧики

Чики, 2020, Эдуард Оганесян

Артур Сумароков – о громком российском сериале

Света, Люда и Марина – секс-работницы в провинциальном южном городке. Жизнь у них в общем-то тяжёлая, и каждый день похож на предыдущий разве что усилением уровня повсеместной хтони. Утро сурка, день сурка, вечер сурка, ночь сурка. Однако внезапно в жизнь девиц физиологического труда врывается Жанна. Она тоже когда-то работала на трассе, но ей удалось вырваться в Москву и более-менее стать наглядным примером “из грязи в князи”. Жанна предлагает своим троим подругам открыть фитнес-клуб в этом провинциальном южном раздолье, однако маленький бизнес на четверых не так уж просто реализовать там, где по-прежнему капитализмом не пахнет даже в зачатке.

Чуть ли не каждый год с конца девяностых российская сериальная индустрия отрыгивает нечто, как ей кажется, революционное или хотя бы условно претендующее на смотрибельность. Были и “Граница. Таёжный роман”, и “Московская сага”, и “Оттепель”, и “Метод”, и “Звоните Ди Каприо!”, и “Содержанки”, однако недавний феномен “Чик” Эдуарда Оганесяна кажется скорее исключительным детектором актуального времени, нежели свидетельством того что этот сериал имеет хоть какие-то художественные качества, кроме бессовестной эксплуатации откровенно маргинальной, с копченым душком, фактуры. Конечно, фактура эта – кавказская, южнорусская, застывшая во времени, тесная, как у Кантемира Балагова – живая, красочная и по-своему жуткая, крайне кинематографична, даже чересчур. Черпай в этой хтони патриархального ужаса сколь угодно и что угодно, что не типаж – то в масть, что не героиня – то Родина Мать, а если нет – то дочь и сестра, жизнью побитые и в этом плане чрезвычайно усредненные, даром что про каждую из четырех героинь “Чик” можно при желании снять по одной полнометражке для условного “Кинотавра” или, не дай бог, “Меридианов Тихого”. Оганесян, пускай и задумавший свой проект энное количество лет назад, лишен, к сожалению, всякой балаговской чуткости к локальным реалиям, пропущенным в “Чиках” в том числе сквозь оптику навязчивой постиронии с шутками за 30. Очевидно что в каждом новом русском режиссере прячется свой маленький Балабанов с его безошибочными формулами осмысления отечественного мрака бытия, однако “Чики” все возможные штампы сурового авторского кино последнего русского автора доводят если не до абсурда, то до фатального драматургического окоченения уж точно. Оганесян тщетно пытается встроить свой многосерийный конструкт в узкий промежуток между Балаговым и Балабановым, забывая о том что хуже греха подражания может быть лишь грех посредственности.

Кадр из сериала “Чики”

Впрочем, по порядку. “Чики” с первой серии стартуют достаточно бодро: шлюхи, грузовик, ментовский беспредел, гнусь и грусть, не вынесенные за рамки кадра, а порнографично выпяченные будто в душной кунсткамере. Ну или душевной, смотря о ком речь. Своим зажигательным интро, раскрашенным под гудковскую хохлому и озвученным Иваном Дорном, “Чики” поначалу даже вызывают интерес, даром что к финальной серии он угасает совершенно, поскольку личное и политическое в нем начинает перевешивать в сторону последнего, а, собственно, хоть сколько-нибудь бесстыже развлекательное или хотя бы немного увлекательное умирает уже серии на третьей, если не раньше.  За более чем тридцать лет с премьеры “Интердевочки” Тодоровского и попутно споткнувшись о “Точку” Юрия Мороза, “Чики” не кажутся чем-то по-настоящему революционным. Конечно, эффект узнавания знакомых реалий по-своему симпатичен и действует безотказно, но чем конкретно “Чики” отличаются от, к примеру, слезовыжимательного “Зала ожидания” Дмитрия Астрахана середины девяностых? Разве что неким новым уровнем репрезентации угнетаемых, но на поверку оптика киноглаза Оганесяна и Астрахана на неиллюзорные быт и бытие провинциальной России отдаёт колониалистским конъюнктурным конъюктивитом. Взгляд этот, конечно, ныне по-зумерски осторожный, благодушный и сострадательный, но никуда не деть ни нарочитую эксплуатацию провинциального безумия, ни гнетущую жалость ко всем, кому не удалось вырваться из этого замкнутого круга повсеместной агонии с ангедонией, которую не отравит никакой гламур вкупе с достижениями капитализма, который так жаждут похоронить многие сочувствующие “Чикам” феминистки разной степени интерсекциональности и радикальности.

Кризисные времена порождают столь же кризисные образцы кинематографа, и в этом плане современное российское кино вернулось к состоянию обеденной турбулентности девяностых

“Чики” – не бог весть как обладающие внятным киноязыковым вокабуляром – ударившись оземь как феминистический манифест для самых маленьких к концу и вовсе превращаются в натуральный социальный ролик о том что такое хорошо и что такое плохо. И вроде бы нет ничего ужасного даже в таком социальном ролике, если бы не навязчивое авторское мессианство вкупе с обезоруживающей простотой “новой драмы”, которая как бы себя исчерпала до дна в последних фильмах Василия Сигарева и Гай Германики.  Чем дальше в лес, тем толще контекст, который пытается бить в актуалочку и быть ещё неким эрзацем вневременного высказывания. Однако такая идеологическая растяжка в итоге гробит весь этот благостный в общем-то сериал о родимых маргиналах за пределами Садового Кольца и Патриков. Допустим, Ирина Горбачева и ее героиня Жанна вынуждена отвечать буквально за весь феминизм третьей волны на всем постсоветском пространстве, ибо self-made woman, girl power и прочие хорошие вещи про борьбу с токсичной маскулинностью. Допустим, такая героиня наконец получила право первой ночи в предельно гротескном современном российском киноконтексте, до сих пор нащупывающем собственный язык. Квир, мир, папа сдохни! Но столь же очевидно, что смыслообразующая фигура всей нехитрой драматургии сериала представляет из себя пересборку перестроечных типажей из таких разных фильмов как “Счастливого Рождества в Париже! или Банда лесбиянок” (только в “Чиках” на правах Джигурды мягкотелый Лапенко) и “Страна глухих”. Допустим, сериал не боится проговаривать определенные проблемы без обиняков, матерным слогом размером с хрущевку, попутно прибегая к обезоруживающей иллюстративности на уровне “все мужики – сволочи, все бабы – жертвы их”. Допустим, жизнь не только в РФ, но и на всем постсоветском пространстве не сахар и не мед, а, по меньшей мере, дуст с керосином. И практически одновременный успех в Украине “Поймать Кайдаша” Натальи Ворожбит и “Чик” Эдуарда Оганесяна видится кричащей тенденцией. Однако эту тенденцию на максимально грубые по фактуре сериалы легко объяснить сопутствующей социально-политической и экономической ситуацией, ухудшившейся значительно в условиях мировой пандемии коронавируса. Кризисные времена порождают столь же кризисные образцы кинематографа, и в этом плане современное кино РФ вернулось к состоянию обеденной турбулентности девяностых, в которые так и не случилась отечественная “контестация”. И “Чики” – это и есть то самое кино девяностых в регистре от порнографичной чернухи до чернушной порнографии со всеми вытекающими, от которого хочется в первую очередь отмываться, хоть серной кислотой, хоть шампанским.

Telegram
| | География: Россия и СССР
Автор: |2020-12-13T12:10:18+03:0015 Декабрь, 2020, 12:02|Рубрики: Обзоры сериалов, Сериалы, Статьи|
Артур Сумароков
Гедонист, нигилист, энциклопедист. Укротитель синонимических рядов и затейливого синтаксиса. Персональный Колумб Посткритицизма, отправленный в плавание к новым кинематографическим землям. Не только знает, что такое «порношаншада», но и видел это собственными глазами. Человек-оркестр, киноманьяк, брат-близнец Ртути. Останавливает время, чтобы гонять на Темную сторону Силы и смотреть артхаус с рейтингом NC-17. Возвращается всегда с печеньками.
Сайт использует куки и сторонние сервисы. Если вы продолжите чтение, мы будем считать, что вас это устраивает Ok