Прежде чем я усну (Before I Go to Sleep), 2014, Роуэн Жоффе, рецензия
Анна Дедова видит в “Прежде чем я усну” рассуждение о природе правды
Отчаявшаяся домохозяйка Кристин на протяжении нескольких лет просыпается по утрам с одними и теми же навязчивыми вопросами, и это отнюдь не «Сколько стоит дюжина яиц на местном фермерском рынке», «Чем закончилась Санта-Барбара» или «Как продлить подписку на канал Bravo». Разрыв капилляров в белке глаза, демонстрируемого крупным открывающим планом, вызывают мучительные размышления на тему «Кто я», «Почему мне 20, а выгляжу я как подруга Наоми Уоттс» и в конце концов «Кто незнакомец, по-хозяйски обхвативший мою талию за время ночного сна». Шокирующе, но незнакомец даже не намерен распевать арию мистера Х, а оказывается любящим мужем Беном, утомленным голосом излагающим героине заученную за годы совместной жизни историю о полученной когда-то травме и последовавшей за тем редкой разновидности амнезии. После перенесенного сотрясения мозга память миссис Лукас напоминает жесткий диск кухонного компьютера Н316 и в состоянии сохранять события только 24 часа. Неделя за неделей Кристин каждый день заново осознает прожитую жизнь с помощью супруга, а затем и доктора нейропсихологии Нэша, занятия с которым приводят героиню к неожиданному заключению. Теперь Кристин, прежде чем она уснет, нужно успеть разобраться, случилось ли все рассказываемое лапочкой-мужем за чашечкой кофе по утрам в реальности или является лишь коварной, как новогодние скидки, попыткой сознания Бена определить ее бытие.
Жоффе по старинке обличает изменщиков и социопатов, забывая, что именно они и являются сейчас столпами если не творения, то общества уж точно
Долгострой Жоффе-младшего в первую очередь отличает ярко выраженная камерность происходящего, граничащая с герметичностью. Действие фильма редко покидает пределы дома семейной пары, кабинета врача или салона его автомобиля. Тем самым режиссер не только замыкает героиню в клаустрофобных условиях, но и запирает зрителя в рамках ее рассудка, постепенно охватываемого паранойей. Но проблемы у картины возникли еще на стадии выбора художественных средств, необходимых для создания соответствующей атмосферы саспенса. Смыкающиеся стены рокового гостиничного коридора, потерянный ребенок со скрытым лицом, оставляющий во сне записки-ключи, представляются задумкой, устаревшей еще во время n-ой экранизации Стивена Кинга и нынче подходящей лишь хоррору с каким-нибудь названием типа «Изгоняющий дьявола. Третий с конца приквел». Желтоватая цветовая палитра видится не средством изображения безумия или способом противопоставления его холодным оттенкам реальности, а просто неуместным развлечением оператора – тайного фаната фильтров Инстаграма. Однако Жоффе все-таки стоит отдать должное. Осознав, что первоисточник обозначает не самый широкий выбор подозреваемых, от силы двух, и изготовив на скорую руку триллерную составляющую, он предлагает зрителю сконцентрироваться на драматической. В этой связи неудивительно, что используемый Кристин для сохранения воспоминаний прожитого дня видеодневник принимает форму не оставляемых на день грядущий подсказок, а своеобразной исповеди себе самой в ошибках прошлого и постоянного напоминания о надеждах на будущее. На выходе из монтажной «Прежде чем я усну» оказывается не фильмом о поимке очередного маньяка, ненавидящего женщин, на что намекает шведское участие в производстве. Неожиданно картина превращается в кинорассуждение о природе правды, предпочитетельности для каждого ее объективной или субъективной части.
Вербализируя через уста главного героя одну за другой ложь, каждая из которых выглядит убедительной до появления следующей, Жоффе презентует собственную презумпцию правды – «Истиной может быть признано все, пока не доказано обратное». Поэтому своеобразным разочарованием становится традиционная жанровая развязка, в то время как гораздо более философично на этом месте выглядел бы сизифов День сурка Кристин: с заходом солнца перед перед ней открывается картина произошедшего в стиле «сама-виновата», но на утро расследование начинается снова. Примечательно, что в течение одного месяца на экраны вышли две картины, рисующие в похожей саркастичной манере портреты современной семьи, пусть и по разные стороны океана. Однако в отличие от получившей теплый прием у критиков «Исчезнувшей», «Прежде чем я усну» суждено остаться премьерой, по сути никем незамеченной. Все дело в том, что у Финчера тема обреченности отношений, построенных на поворачиваемой как дышло правде, по ходу сюжета делает смертельное сальто, в итоге позицинируясь как высшее благо для применения принципа «жили они долго и счастливо». В то время, как Жоффе по старинке обличает изменщиков и социопатов, забывая, что именно они и являются сейчас столпами если не творения, то общества уж точно. Но связано ли это с тем, что Британия по сравнению с США все еще стремится сохранить видимость традиционного социума, ради чего королевская семья даже готова обрядиться в шотландский килт или всего-навсего сам Жоффе еще не готов примириться с цинизмом современной связи мужчины и женщины?
