Одиссея товарища Сухова
Белое солнце пустыни, 1969, Владимир Мотыль
Сергей Феофанов видит в классическом истерне Владимира Мотыля советскую «Одиссею»
Средняя Азия. Гражданская война закончена, белогвардейцы разбиты, пора браться за строительство социализма. Бравый красноармеец Федор Сухов возвращался домой. Возвращался из душной и пыльной пустыни в Россию, самую настоящую, с ненаглядной Екатериной Матвеевной, черноземом, лаптями и яблоками. Вдруг на пути Сухова встретился человек, закопанный по шею в песок. Затем командир проходящего мимо отряда развернул Сухова в обратном направлении, поручив его опеке целый гарем и бестолкового рядового Петруху. Гарем раньше принадлежал местному бандиту по кличке Черный Абдулла, и это здорово осложняет ситуацию: бандит не горит желанием оставлять женщин на попечение юной советской власти. Помочь Сухову может разве что утомленный черной икрой экс-таможенник Верещагин, но вот беда: у него есть жена, которая хочет спокойно встретить старость и запрещает бывалому вояке принимать участие в чужой войне.
Герои перекидываются хлесткими фразами, пули свистят, а необычайно удачный для советского кинематографа экшен дополняет колоритная восточная атмосфера с гаремами, исполненными вековой мудрости аксакалами, лихими басмачами и вот этим вот всем. А ведь в 1970 году никто не мог и предположить, что фильм станет неотъемлемой частью золотого фонда советской киноклассики: руководство Экспериментальной творческой киностудии думало о смене режиссера и закрытии проекта, а историю сценарных правок можно было бы издать отдельной книгой. Трагикомическое хождение по мукам на этапе производства, впрочем, только закалило работу Владимира Мотыля, а многочисленные коррективы пошли «Белому солнцу» только на пользу.
“Белое солнце пустыни”, рецензия
Фильм разошелся на мемы: вот песня Окуджавы про «госпожу удачу», вот эпистолы Сухова супруге (ход с письмами придумал, между прочим, Марк Захаров), вот золотые, бессмертные реплики вроде стального луспекаевского: «Я мзду не беру, мне за державу обидно». Работа Луспекаева в «Белом солнце» заслуживает только превосходных эпитетов: смертельно больной уже артист сыграл таможенника Верещагина с таким блеском, что второстепенный вроде бы персонаж стал еще одним главным героем, а его сюжетная линия прибавила незамысловатому истерну содержательной глубины. Луспекаев играет здесь человека из прошлого, глубоко чуждого новым порядкам. Поначалу его герой видит в красных всего лишь еще одну банду, кучку стервятников, прилетевших поживиться остатками поверженной Российской империи, но затем признает в красноармейце Сухове посланника той самой державы. Державы, которая вернулась в эти пустыни после долгих лет хаоса и бедлама.
Многим, верно, не понравится этот месседж: за последние сто лет российское общество не смогло, к сожалению, осмыслить и переварить случившиеся в 1917 году революции. Странно, впрочем, было бы ожидать исторической объективности от фильма, снятого в СССР о становлении Советской России. «Белое солнце» едва ли следует ругать даже ярым антикоммунистам: не Мотыль виноват в том, что величественная и прекрасная страна – Российская империя – в отечественном кино показывается в формате «Хоу, хоу, Распутин». Не Мотыль виноват в том, что антикоммунистическая точка зрения представлена разве что в формате «Солнечного удара» окончательно ушедшего в астрал Никиты Михалкова. И уж точно не Мотыль виноват в том, что российский кинематограф до сих пор не смог выработать по отношению к трагедии 1917 года каких-то новых паттернов и мотивов.
«Белое солнце» представляет собой нечто куда большее, чем еще один боевик о Гражданской войне, прославляющий доблестных бойцов РККА. Картина Мотыля – это упакованная в жанр истерна «Одиссея», вечная история о возвращении домой
Следует заметить и то, что «Белое солнце» представляет собой нечто куда большее, чем еще один боевик о Гражданской войне, прославляющий доблестных бойцов РККА. Картина Мотыля – это упакованная в жанр истерна «Одиссея», вечная история о возвращении домой. Улисс-Сухов представляет свою Пенелопу всякий раз, как выдается свободная минута, его душа рвется к ней, как журавль в небо. Его Телемах – рядовой Петруха. Его Итака – деревня Мистолово во Всеволожском районе Ленинградской области. Долго скитался он с тех пор, как разрушил священную Трою, многих людей города посетил и обычаи видел. И здорово, что иногда Сухову встречаются люди покладистые, можно сказать, душевные – ведь человек может всю жизнь прожить в одиночестве и даже выкопать себе могилу, но все-таки ему нужен кто-то, кто его бы в эту могилу закопал.
Идет время, но «Белое солнце» не теряет популярности у российского зрителя. Идет время, а бравый красноармеец Сухов все так же возвращается домой.
