Бегство к свободе
Полуночный экспресс (Midnight Express), 1978, Алан Паркер
Андрей Волков – о классической картине Алана Паркера
31 июля ушёл из жизни Алан Паркер – режиссёр, которого знает любой киноман. Он снял не так много фильмов, однако ряд его работ стал безусловной классикой британского кино. Не стала исключением и тюремная драма «Полуночный экспресс». В год своего выхода она собрала богатый урожай призов из двух «Оскаров», шести «Золотых глобусов» и трёх премий Британской киноакадемии. Также этот фильм был номинирован на «Золотую Пальмовую ветвь» Каннского кинофестиваля – в тот год, когда победу одержал неореалистический шедевр «Дерево для башмаков» Эрманно Ольми, а в числе номинантов были фильмы Марко Феррери, Нагисы Осимы, Райнера Вернера Фассбиндера, Луи Маля, Жюля Дассена… Увы, никого из них уже нет, вот и Алан Паркер отошёл в кинематографический рай, оставив нам очень качественное наследие, которое ещё ждёт своих вдумчивых исследователей.
Алан Паркер не был склонен к биографическому кино, зато создавал подчас парадоксальные работы, вроде своего дебютного фильма – гангстерского пародийного мюзикла «Багси Мэлоун» (1976), где все роли играли подростки. Вообще режиссёр обожал музыку и обращался к музыкальным сюжетам и в зрелом возрасте. Более того, он снимал клипы для Pink Floyd и Мадонны. Американскую поп-королеву он даже задействовал в роли актрисы в знаменитом фильме «Эвита» (1996) – единственном своём традиционном биографическом фильме о восхождении Эвы Дуарте к вершинам славы и почёта.
«Полуночный экспресс» – очень сдержанное кино, которое проще всего сопоставить с более поздней драмой Паркера «Миссисипи в огне» (1988). В этих двух фильмах наиболее реалистично изображён механизм подавления человека, пусть главный герой Уильям Хейс и совершил преступление, когда пытался вывезти из Турции 2 кг гашиша. Его арест совпал с политическим противостоянием двух стран, ведь газеты США каждый день трубили, что из Турции в их страну проникают наркотики. К этому добавились и взрывы самолётов террористами, так что спецслужбы Турции находились, мягко говоря, в не самом лучшем расположении духа.
Турция – совершенно особая страна. Она является светской, поэтому там ежегодно ошивается множество туристов, но в тоже время исламские традиции весьма сильны. Если в некоторых скандинавских странах за гашиш бы ничего не было, то для турков нет разницы между героином и гашишем – ислам запрещает даже сигареты, хотя к курению турецкие власти относятся всё-таки более благосклонно.
Билл Хейс показан режиссёром обычным парнем, который учится в университете и приехал в Турцию на каникулы. У него есть любящие родители и девушка. Обычный человек из толпы, не хуже и не лучше среднестатистической молодёжи. С его стороны, конечно, было глупо полагать, что он сможет провезти гашиш мимо многочисленных постов охраны в аэропорту, но кто в 23 года способен трезво мыслить? Он попался, а побег от конвоиров лишь усугубил его положение – его приговорили к 4 годам тюрьмы.
Кадр из фильма “Полуночный экспресс”
Можно долго спорить, насколько такой тюремный срок вообще соответствует тяжести преступления и в итоге наткнуться на заслон в виде разных юридических систем Турции и США. Но Алан Паркер, не принадлежа ни к одной из этих стран, не стремился опротестовать первоначальный приговор (в дальнейшем власти Турции увеличили срок Хейсу на более чем 20 лет (!). Его интересовала тема человека и государства, того самого левиафана, при помощи образа которого Томас Гоббс доказывал разумность и неизбежность объединения людей в государства. Насилие, по мысли Гоббса, неизбежный механизм принуждения, поскольку без него законы, принятые большинством, не будут выполняться меньшинством.
Гоббс был ярким государственником и не задумывался о каждом конкретном человеке, который мог столкнуться с государственным насилием. Великий мыслитель Л. Н. Толстой, напротив, полагал, что все государства основаны на насилии, разрастались исключительно насилием и насаждали законы тем же насилием, вследствие чего задумывался – а в чём разница между насилием одиночек, так называемых террористов, которые часто рискуют собой, борясь с левиафаном, и насилием отлаженной машины, где никто конкретно ни за что не отвечает. Ответственность разделяется между разными государственными институтами, а мораль – понятие относительное. Законы племени каннибалов тоже закрепляют определённую мораль и тем возводят её в ранг обязательной к исполнению.
Вина Билла Хейса в итоге состояла лишь в том, что на нём сосредоточились силы государства, которое не знает ни прощения, ни сострадания, зато очень злится, когда кто-то нарушает то, что Томас Гоббс назвал общественным договором. Некие люди делегировали часть своих прав бездушной машине, которая следит за исполнением законов так же неусыпно, как цербер охраняет выход из ада. Интересы, страхи и объяснения конкретного человека, который явно не причинил своей деятельностью никакого ущерба турецкому народу, никого не волнуют. Он как мышь, попался государственному коту, а тот не любит, чтобы мышь читала ему нотации о соблюдении её прав. Участь Хейса была расписана законами, а милосердие сведено на нет политиками, ведь американское правительство разозлило турецкое, поэтому пощады не жди.
Тюрьма – это место, вроде ада, куда государство ссылает тех, кто нарушил условия общественного договора, закреплённого в законах. Неважно, что эти законы принимает меньшинство, ведь оно руководствуется благом большинства, как мыслил Томас Гоббс.
Ну да, возможно, в параллельной реальности, но не в Турции и не в России. У нас и гашиша не надо, чтобы оказаться в тюрьме – достаточно выйти 4 раза на несогласованную акцию или написать в интернете то, что некий безликий человек, просиживающий штаны в управлении по противодействию экстремизму, сочтёт преступлением. Рулетка крутится, и всё зависит от удачи. Один и центнер гашиша провезёт в хорошее время, а другого и за 100 грамм посадят, как шведа из работы Алана Паркера.
Режиссёр не слишком стремился живописать ужасы турецкой тюрьмы, поскольку его интересовало само состояние человека, запертого в клетку по приговору суда, который явно несправедлив с точки зрения американского права, а соответственно и морали, которая это право породила. Алан Паркер не стремился очернить Турцию (хотя турки ожидаемо обиделись). Его интересовала не столько даже страна, сколько само соотношение закона и справедливости, столкновение маленького человека с машиной, состоящей из тысяч шестерёнок, где ответственность коллективно разделена, так что в ошибке никто конкретно не виноват, разве что закон, но он незыблем, ибо для наблюдения за исполнением законов государство и нужно.
Алан Паркер снял антигосударственный, но справедливый на высшем уровне фильм, который утверждает право каждого человека на достойное отношение к себе, ибо годы, потраченные в застенках непонятно за что, никто не вернёт
Л. Н. Толстой полагал, что представления о государстве как необходимом атрибуте нашей жизни есть величайшая клевета на человека. Если звери в лесу счастливо живут без всякого государства и как-то взаимодействуют между собой, то люди, будучи уровнем выше волка или зайца, явно не накинутся друг на друга, если исчезнет государственный институт подавления. Интересно, что Томас Гоббс в своём трактате «Левиафан» больше всего опасался вольнодумства, ибо государство развалится, если каждый будет думать в силу своих представлений о морали. Оттого у мятежей всегда есть зачинщик – человек или учение, которое породило эти мятежи.
Если бы Уильям Хейс считал, что государство лучше знает, сколько давать за гашиш, он, возможно, и умер бы в тюрьме, так и не дождавшись освобождения. Но Хейса само государство, несправедливо посадив на 25 лет, подготовило к неповиновению против себя, ибо свобода – единственная ценность, которая отличает человека от раба. Не зря и отец экзистенциализма Жан-Поль Сартр полагал, что «свобода – это и есть человек», а идеи Гоббса ему казались смешными – государство не понимает и не признаёт свободу как непреходящую ценность, а человек, смерив себя судом совести, придёт к выводу, что он сидит ни за что и никто не поможет ему, кроме ветра в чистом поле и мечты о доме, который за далёким океаном.
Алан Паркер снял антигосударственный, но справедливый на высшем уровне фильм, который утверждает право каждого человека на достойное отношение к себе, ибо годы, потраченные в застенках непонятно за что, никто не вернёт. Человек, если он личность, всегда будет желать свободы, права самому решать как ему думать и что делать, а законы должны соответствовать тяжести преступлений, а не быть отражением интересов правящих элит.
Будоражащий ум и душу, парадоксальный и очень неоднозначный фильм Алана Паркера закономерно с годами стал классикой, а режиссёр и в дальнейшем рассматривал под разным углом столкновение человека с левиафаном. И квинтэссенцией этих его раздумий стал его последний фильм «Жизнь Дэвида Гейла» (2002), где прямо показано, что справедливость нельзя регламентировать законами. В дальнейшем выдающийся постановщик отошёл от кинематографической деятельности, сосредоточившись на работе в Британской гильдии режиссёров и основанном им Комитете по делам кино.
