Равноправие по-христиански
Мария Магдалина (Mary Magdalene), 2018, Гарт Дэвис
Дмитрий Котов дает оценку «киноевангелию» от Гарта Дэвиса
Евангельская история уже не раз вдохновляла кинематографистов. Свое видение земной жизни, учения и жертвы Христа предлагали такие маститые режиссеры как Пьер Паоло Пазолини, Мартин Скорсезе и Мэл Гибсон. Каждый, как водится, видит в каноническом тексте Библии что-то свое, по-разному расставляя акценты, допуская те или иные вольности в трактовках. Новый фильм от режиссера «Льва» Гарта Дэвиса ставит в центр повествования Марию Магдалину, чья роль на протяжении всей истории христианства подвергалась бесконечным спорам, дискуссиям, сомнениям и домыслам. В 1955 году был опубликован апокрифический текст, как считается, найденный еще в XIX столетии в Каире, — так называемое «Евангелие от Марии», подлинное авторство которого неизвестно. В русскоязычном интернете можно найти разные вариации этого небольшого текста, но с уверенностью можно утверждать одно: он не является полноценным рассказом о миссии Иисуса Христа, хотя и стал своеобразной отправной точкой для нового прочтения всем знакомых событий. Хронологический период кинокартины охватывает небольшой промежуток времени незадолго до и сразу после Распятия.
Создатели «Марии Магдалины» заняли твердую позицию в отношении личности самой близкой ученицы Христа, задавшись целью развенчать мифы о блуднице и восстановить в правах женщину-апостола. Сценаристами выступили две дамы, что в конечном итоге не могло не отразиться на риторике повествования. Одна из авторов, Филиппа Гослетт, напрямую говорит о гендерном аспекте проекта: «Этот фильм стал возможностью дать голос той, кого так долго заставляли молчать. Действительно потрясающая идея посмотреть на историю Иисуса глазами женщины». Несмотря на многочисленные консультации со священниками, раввинами, историками, библеистами и археологами, ожидаемо рождающие ряд противоречий, фильм не позиционируется как теологический или исторический, что подтверждает продюсер Лиз Уоттс. Однако представители разных религий, верований, наук и специализаций более-менее сошлись во мнении о значимости Марии как последователя и носителя учения Христа, что и обусловило лейтмотив ленты. Вне всякого сомнения, «Мария Магдалина» хорошо вписывается в сегодняшнюю мировую тенденцию активизации феминистского движения и популяризации проблем гендерного равенства. Это те самые «точки соприкосновения с современностью», о необходимости которых говорит продюсер картины Эйн Каннинг.
Кадр из фильма “Мария Магдалина”
Канонический образ падшей Магдалины с длинными распущенными волосами претерпел серьезные изменения. Мария в исполнении Руни Мары — сильная независимая женщина, преданная своим идеалам, вере и убеждениям, в облике которой нет, пожалуй, ничего от сдержанной сексуальности Моники Белуччи из «Страстей Христовых» или голливудского лоска Барбары Херши в «Последнем искушении Христа». Скромная, не кукольная, но притом иррационально привлекательная внешность Руни с широко раскрытыми ярко-серыми глазами, глубиной взгляда и точеными скулами крайне удачно подошла задуманному создателями фильма образу. Актриса, уже не впервые работавшая с Дэвисом, вновь показала себя с лучшей стороны. Хоакин Феникс смог перевоплотиться в не менее примечательного и тоже не вполне типичного Христа, сложенного не только из смирения и великодушия. Его Иисус творит чудеса и несет Слово Божье, но подвластен смене настроения, ему не чужды проявления человеческих эмоций — раздражения, досады или чувства собственной значимости.
Экранный дуэт первого плана убедителен. Со вторым дела обстоят сложнее. Однако проблему стоит искать не в актерах, а в изначально слабо прописанных характерах апостолов, отличительных особенностях их мироощущения, мотивации и пути к вере. Иуда, показанный чуть более цельно, несмотря на известный «фокус» с 30 серебренниками, оказывается довольно простым и линейным персонажем, по большей части движимым маниакальной тягой к обретению Царства Божьего на Земле и, как следствие, перспективам автоматического решения всех проблем. Апостол Петр, сыгранный номинантом на «Оскар» Чиветелем Эджиофором, как и еще один ученик Христа, примечателен в первую очередь тем, что он черный. Как бы неэтично это ни звучало. Потому что он, как персонаж, мало того, что вычерчен грубыми и невнятными мазками, так даже в контексте мировоззренческого конфликта с Марией — едва ли не ключевого конфликта фильма — не раскрывается в полной мере. А само их позиционное противостояние сводится фактически к недопониманию и дискриминации по половому признаку, пусть и довольно мягкой. К слову, расовая принадлежность «тринадцатого апостола» Христа еще в конце 90-х обыгрывалась в «Догме» Кевина Смита, однако в максимально ироничном ключе.
Это двухчасовая кинопроповедь с феминистским подтекстом, ключевой посыл которой сводится к верной, но незатейливой мысли: Бог живет внутри человека, а чтобы изменить мир к лучшему, нужно начать с собственной души. Однако на ум приходит немало произведений, в которых духовной мудрости, тонкости и глубины значительно больше
Несмотря на осторожное попадание в канву общехристианских ценностей, прямолинейное и в целом не скрываемое желание пропедалировать трендовую тему равенства и толерантности, используя библейскую основу, может быть воспринято как минимум с долей сомнения. «Мария Магдалина» — это двухчасовая кинопроповедь с феминистским подтекстом, ключевой посыл которой сводится к верной, но незатейливой мысли: Бог живет внутри человека, а чтобы изменить мир к лучшему, нужно начать с собственной души. В вопросах нравственности фильм упрекнуть, безусловно, не в чем. Однако это все же хоть и вольная, но экранизация Евангелия, а потому и спрос соответствующий. Ведь на ум приходит немало произведений с абсолютно светскими на первый взгляд сюжетами, в которых духовной мудрости, тонкости и глубины значительно больше, чем в работе Гарта Дэвиса. Даже кинопьеса Ричарда Шенкмана «Человек с Земли», предлагающая весьма альтернативную трактовку сущности Христа, плотнее начинена пищей для размышлений о бытии и боге, не говоря уже о таких признанных шедеврах, зиждущихся на принципах христианской морали, как «Зеленая Миля» или «Форрест Гамп».
Руни Мара утверждает, что у Дэвиса «индивидуальный подход к кастингу, локациям и съемкам, он действительно прислушивается к своей интуиции на всех этапах». Глядя на результат, с актрисой трудно поспорить. Места съемок действительно подобраны так, что вкупе с достоверными костюмами создают натуралистичную атмосферу древней Иудеи со скудной ближневосточной природой. Сняты события и локации тоже грамотно, последовательно и со вкусом. Но увы, как ни старался, Дэвис не смог высказать что-то принципиально новое и революционное. Да, зрителю показаны известные эпизоды из Библии под немного иным углом. Тем не менее, большинство из них, в том числе общение с Богоматерью, не выглядит столь значительным и откровенным, чтобы вызвать существенный эмоциональный и мыслительный отклик. Пожалуй, самая сильная сцена — погибающие от голода самаритяне — на самом деле сшита из стандартных драматических приемов, давящих на жалость. Не последнюю роль сыграла и музыка скандинавских композиторов Хильдур Гуднадоттир и Йохана Йоханнссона, вся красота и трогательность которой нивелируется ее непрерывностью, чрезмерностью и навязчивостью, вызывая ассоциации с прекрасным, но намеренно слезоточивым саундтреком к «Хатико». Что касается убедительности в передаче порыва главной героини последовать за Христом, то Мария, хоть и не желает повиноваться воле родственников-мужчин и соглашаться на брак не по любви, идет на кардинальные перемены подозрительно рьяно. Уж слишком скоро на ее лице начинают читаться обожание и преданность Мессии. Зато она — настоящая полноценная личность, нашедшая силу и храбрость противостоять притеснениям патриархального уклада и бороться за свободу веры и духа. Такое экранное воплощение наверняка найдет своих сторонников и, конечно же, сторонниц.
