Дикая история (El bar), 2017, Алекс де ла Иглесиа
Виктория Горбенко рецензирует новую картину Алекса де ла Иглесиа
В непритязательный бар заходят выпить утренний кофе несколько разнотипичных посетителей: коммивояжер, спившийся полицейский в отставке, скучающая игроманка, хипстер, гламурная блондинка и бродяга с говорящим именем Израэль, громогласно предрекающий грядущий апокалипсис. За стойкой их встречают брюзгливая ведьма-хозяйка и робкий официант. После того, как в уборную забегает ничем не примечательный мужчина, посетителей начинают отстреливать, стоит им ступить за порог забегаловки, а центральные улицы Мадрида моментально пустеют. При этом новостные сводки сначала замирают в молчании, а затем наполняются известиями о вымышленном пожаре. Разношерстную компанию невезучих охватывает паника, и у каждого из них остается только одно желание – выбраться из бара живым.
“Дикая история”, рецензия
Алекс де ла Иглесиа далеко не новичок в жанре эксцентрической черной комедии. Жемчужиной его режиссерского портфолио стала «Печальная баллада для трубы» – глубоко рефлексивная политическая аллегория, наполненная китчевой жестокостью и яростным ярмарочным безумием, где ненависть и вражда заставляли людей терять человеческий облик. Рассказывая новую историю с анекдотическим зачином, постановщик еще раз доказывает, какой инстинкт на самом деле является основным. Исследуя глубины человеческой души, де ла Иглесиа проводит героев через три уровня познания собственной природы, которым визуально соответствуют три задействованные локации. В обеденном зале царит видимая благопристойность, в подвальном помещении пробуждаются страх и подозрительность, а в составе личности ведущую позицию захватывает стремление к самосохранению. В самом низу – канализация. Проще всего было бы сказать, что она символизирует все самое мерзкое и грязное, что есть в человеке, тем более что герои в большинстве своем не слишком привлекательны, а режиссер сам признавался в мизантропии. Но на самом деле, пройдя через сточную воду и дренажные трубы, оставшиеся в живых персонажи умудряются найти в себе нравственные резервы.
Рассказывая новую историю с анекдотическим зачином, постановщик еще раз доказывает, какой инстинкт на самом деле является основным. Исследуя глубины человеческой души, де ла Иглесиа проводит героев через три уровня познания собственной природы, которым визуально соответствуют три задействованные локации. В обеденном зале царит видимая благопристойность, в подвальном помещении пробуждаются страх и подозрительность, а в составе личности ведущую позицию захватывает стремление к самосохранению. В самом низу – канализация
Впрочем, «Дикая история» гораздо более любопытна своей злободневностью, нежели моральной универсальностью. Любимец женщин Марио Касас своей нелепой бородой попеременно воплощает две приметы времени. Сначала окружающие подтрунивают над его хипстерским видом, а затем шарахаются от него, как от потенциального террориста. Занимательно, что, озвучивая боязнь террористической угрозы, де ла Иглесиа вспоминает и про «Норд-Ост». В русской озвучке этот момент затирается, но именно с ним связана причина, по которой герои боятся спецслужб больше, чем снайпера на крыше. Вторым поводом для переполоха становится напрямую не называемый вирус Эбола, вероятное заражение которым наделяет картину чертами зомби-хоррора. Симптоматично и то, что источником всех проблем и единственной надеждой на спасение становится смартфон, за обладание которым ведется битва не менее ожесточенная, чем за вакцину от неведомой заразы. Предчувствие локального апокалипсиса заполняет тесное пространство бара и незаметно распространяется на всю Европу, которая, подвернув свои скинни, продолжает держать оборону и отплевываться черничным смузи от полчищ одичалых.
