Завтрак у Фолкнера
Пылающий (Burning), 2018, Ли Чхан-дон
Виктория Горбенко рассказывает об экранизации Харуки Мураками
Джонсу окончил институт по специальности писательское мастерство и, что не особо удивительно, не может найти работу. Однажды он встречает на улице одноклассницу, хотя вначале ее не узнает. Оказывается, Хаэми запомнила, как в детстве Джонсу назвал ее уродиной, и сделала пластическую операцию. Сейчас она тоже неприкаянно плывет по жизни, перебиваясь случайными заработками и для души увлекаясь пантомимой. В поисках смысла жизни девушка отправляется в Африку к племени бушменов, мудро ощущающих разницу между малым (физиологическим) и большим (духовным) голодом. Джонсу в это время остается кормить ее кота шредингера, оставляющего следы жизнедеятельности, но никогда не показывающегося на глаза. Однако из путешествия Хаэми привозит не просветление, а нового друга, таинственного Бена. О Бене известно только то, что он очень обеспечен, а мимоходом прозвучавшее сравнение с Гэтсби смутно намекает на криминальный характер его богатства. Молодые люди начинают общаться втроем, и такая дружба предсказуемо включает и зависть, и ревность, и специфичное влечение. В минуту спонтанного откровения Бен рассказывает Джонсу о том, что на досуге он жжет чужие парники, потому что они будто сами хотят исчезнуть. Разумеется, особенно учитывая первоисточник и собственное литературное прошлое Ли Чхан Дона, это такая метафора.
Кадр из фильма “Пылающий”
Литературоцентричность – важная примета «Пылающего». В его основу положен небольшой рассказ Харуки Мураками «Сжечь сарай». Сарай трансформировался в парник (как подметил Василий Степанов, полупрозрачность парника гораздо более удачный образ для человека как такового: он, вроде бы, понятен другому, но всегда не до конца), а сугубо экзистенциальная проза обросла социальным фоном и множеством неинтересных Мураками деталей и побочных сюжетных линий. Так, например, у Джонсу появляется отец, страдающий вспышками гнева, за последствия одной из которых он предстает перед судом. Сюжетно это отсылает к еще одному произведению, где что-то горит – «Поджигателю» Уильяма Фолкнера. Там неуравновешенный разнорабочий мстил своим нанимателям, устраивая пожары, за чем наблюдал его маленький сын, верящий в мужество отца и постепенно обретающий его черты. Эти мотивы находят отражение в «Пылающем». Джонсу, даже зная о жестокости родителя и том, что мать бросила их именно поэтому, пытается его оправдать и собирает подписи под петицией в защиту дебошира. Одновременно юноша, живущий в трущобах на границе с Северной Кореей, испытывает зависть к успешному и более уверенному в себе Бену. Быть может (других объяснений тоже великое множество), это становится причиной легкой демонизации товарища с американским именем. Сам по себе выбор имени тоже любопытен. С одной стороны, в совокупности с социально-политическим шумом (из телевизора доносятся обрывки информации о деятельности Трампа, а из динамиков с другой стороны границы – северокорейская пропаганда) он позволяет проецировать отношение Джонсу к Бену на отношение Южной Кореи к США. С другой стороны, он может быть очередным поклоном американской литературе.
Кроме Фолкнера и Фицджеральда, явственно слышится еще один голос – Трумена Капоте. В Хаэми однозначно угадывается другая смешная и нелепая обладательница кота. Как и Холли Голайтли, она оторвана от корней, погрязла в долгах и склонна обитать в мире фантазий. При этом Хаэми своей живостью очаровывает совершенно разных людей. И в конце она будто растворяется в воздухе, как дым от никому не нужного парника. Развивая историю, Ли Чхан Дон удивительно гармонично сочетает американскую конкретику и восточную трансцендентность. Характерные для Мураками мотивы таинственного исчезновения, потерянности в мире, не дающем ответов, а постоянно пытающемся затянуть на свою мистическую изнанку, соседствуют с характерными для триллера жанровыми ходами и приемами. По ночам звонит телефон, но кто-то предпочитает отмалчиваться. Самые напряженные моменты сопровождаются пугающим металлическим скрежетом в саундтреке. Любимым временем суток становятся сумерки, переходное состояние между днем и ночью. Но при этом поступательно развивающаяся и логично завершенная детективная линия ничуть не более объективна, чем все происходящее. Тем более, мы же помним, что главный герой и сам писатель.
Литературоцентричность – важная примета «Пылающего». В его основу положен небольшой рассказ Харуки Мураками «Сжечь сарай». Сюжетно фильм отсылает к еще одному произведению, где что-то горит – «Поджигателю» Уильяма Фолкнера. Не обошлось также без отсылок к Фицджеральду и Трумену Капоте
Пространство фильма иллюзорно. Здесь невозможно доподлинно установить причинно-следственные связи или хотя бы понять, что происходит на самом деле, а что является плодом творческой фантазии Джонсу, в какой момент вымысел подменяет реальность и подменяет ли вообще. Игра начинается, когда девушка с чужим лицом по дольке ест воображаемые мандарины. Главное, «не думать, что здесь есть мандарины, а забыть, что мандаринов здесь нет». После воображаемых мандаринов появится воображаемый (или нет) кот, а затем и воображаемый (или нет) колодец, в который девушка упала (или нет) в семилетнем возрасте. Каждая догадка обязательно находит подтверждение, но ни одна не может претендовать на истинность. Многослойность восприятия заложена уже в самом названии фильма. «Burning» – это и «горящий», и «сжигающий», т.е. и активный, и пассивный, и фиксация занятия одного героя, и трансляция внутреннего состояние другого, полного фолкнеровских шума и ярости. Одновременно это и «злободневный» – охватывающий приметы сеульской жизни, во многом становящиеся причиной злости Джонсу. В интервью режиссер говорит о социальной неустроенности молодых корейцев, невозможности самореализации, что порождает их тотальную беспомощность. Но растерянность героев фильма гораздо глубже.
Каждый из троицы проходит инициацию огнем, выбирая или горение, или сжигание. Хаэми пытается наладить связь с эфиром, суть ее бытия в познании и постоянном душевном полыхании. Ее исчезновение кажется высшей точкой единения с миром, которое последовало после экстатического танца, символизирующего утоление «большого голода». Бен – сжигающий. Проповедник гедонизма в Gangnam style, берущий от жизни все, разрушающий забавы ради, но не способный подавить зевоту, вызванную своим идеальным бытом. Джонсу только пытается осознать силу и направление своего внутреннего пламени. Он пытается раскрыть тайну жизни, но бытие лишь ехидно подмигивает и дразнит все новыми загадками. Внезапные озарения всегда кратковременны. Они подобны солнечному лучу, который лишь раз в день заглядывает в тесную комнатку, или спонтанному танцу в лучах заходящего солнца. В такие моменты завеса тайны приоткрывается, и ощущается полнота бытия. А потом снова – вечные сумерки и бесплодная мастурбация поиска смыслов.
