Капитан (Der Hauptmann), 2017, Роберт Швентке
Стас Селицкий – о “Капитане” Роберта Швентке
За беглецом в форме рядового вермахта несется шаланда с оголтелыми фашистами. Парень дезертировал с линии фронта в германскую глушь, а в глазах многих военнообязанных это означает лишь одно – смерть. Отщепенец едва спасается и натыкается на брошенный автомобиль с вещами высокопоставленного офицера, которые он удачно примеряет на себя.
Кадр из фильма “Капитан”
«Капитан», по иронии снятый перебежчиком из родного производственного декаданса в фабрику грез, – черно-белый след в истории, как пыль от старой книжки, чьи страницы очень давно не открывали. Режиссер Роберт Швентке закладывает фундамент в первые двадцать минут, красноречиво подводя черту огромными красными титрами, – в оставшееся время основательно доказывает то, что, в общем-то, трудно упустить из виду. Это фильм не о зле, как таковом, а о природе зла. Зла, лишенного оболочки, но имеющего абстрактную форму.
Швентке, гастарбайтер в Голливуде, на родине точно чувствует современное настроение по отношению к событиям полувековой давности. «Капитан» лишен цвета, чтобы подчеркнуть бездну в пространстве как физическом, так и духовном. Драматургия сосредоточена не только на изменении морального облика, но протянута сквозь эмоциональный диссонанс участвующих лиц, чьи решения по мере развития сюжета подвергаются оценке остальных персонажей. Сомнение, притворство, шутливость – три слагаемых пасти зла. Швентке не выносит иронию за скобки и не переходит в жанровую плоскость фильма о войне или страдальческом засилье – засланца многие раскусывают и даже помогают ему. Систематическое потакательство и снисхождение условному герою подталкивает на игру в наблюдательность и поиск мотивации для действующих образов. Это буквально работа на поле синкретизма, постапокалипсис прошлого, – Вилли Герольд, фигура хроникальная и до пугающего злободневная. Когда человек, копающийся рядом в мобильном телефоне, держит за пазухой здоровый нож.
Швентке, гастарбайтер в Голливуде, на родине точно чувствует современное настроение по отношению к событиям полувековой давности. «Капитан» лишен цвета, чтобы подчеркнуть бездну в пространстве как физическом, так и духовном
Внешне просторное идеологическое поле «Капитана» приглушает видимость уже внутренних состояний и процессов, происходящих глубоко за лицами актеров и уходящих от кино далее к сверхценности. Герольд выделен за рамки – рассказываемая история не симфония грехопадения, а фигурально подчеркнутый декрет о редкостном приспособленчестве. Из-за чего вытекает логический парадокс: обоюдность интересов и картина общих противоречий распространяется не только на Герольда, его юродивый отряд, но и на всю пожирающую себя военную структуру, пытающуюся сохранить репутацию. Недаром режиссер прошелся по социальному конфликту не газонокосилкой, а тяжелыми гусеницами танка – «Капитан» ограничен в национальной сфере и пребывает в общественном вакууме, где каждый немец обозначен псом, либо подчиненным, либо яростным, либо бешеным. Швентке хватает таланта не уйти в морализаторство или нравоучения – он не избавляется от собаки, а оставляет ее на произвол судьбы.
Основная уловка «Капитана» в том, что это мог бы быть хороший фильм о войне и человека, который очень-очень не хотел умирать, но повысить свои шансы при не самых выигрышных вводных. Или про поиск человечности в абсолютно нечеловеческих условиях. Если бы это не был хрестоматийный фильм об истинном подлоге личности. О зле, которого нет.
