Ровер (The Rover), заметка
Стас Селицкий о концептуальности Ровера.
Глубинка Австралии, недалекое будущее. Грязный дядька в рубахе и огородных шортах (Гай Пирс) проводит досуг в китайской забегаловке, когда внезапно его припаркованную машину угоняют поругавшиеся друг с другом бандиты. Мужик, недолго думая, бросается вслед и по чистой случайности встречает раненного брата одного из «конокрадов» (Роберт Паттинсон).
Все дело в атрибутике для наблюдательного глаза: каждое второе лицо в фильме ― китаец, по пустыне бесцельно гоняют военные, а рядом проходят охраняемые железнодорожные составы.
Несмотря на отсталый, как герой Паттинсона, лейтмотив, «Бродяга» скорее кино концептуальное: режиссер-постановщик безошибочно точно представляет тот мир, в котором должны жить его персонажи. Это гнетущая, ну, и немного карикатурная сельская местность с усталыми реднеками, никакой не «Безумный Макс» и даже не «Дорога» Хилкоута. При всем желании каждый отечественный фильм о засилье в российской глуши может представиться ровно такой же воспитанной постапокалиптикой. Все дело в атрибутике для наблюдательного глаза: каждое второе лицо в фильме ― китаец, по пустыне бесцельно гоняют военные, а рядом проходят охраняемые железнодорожные составы. Нечто подобное пытался провернуть кореец Пон Чжун Хо в ленте «Сквозь снег», но социальное тщедушие сменилось социалистической революцией. Австралийским упадком действительно проникаешься, притом что его олицетворением является беззубый Гай Пирс ― абсолютное зло. А Паттинсон лучше всех играет дебила.
