Тор: Рагнарёк (Thor: Ragnarok), 2017, Тайка Вайтити
Антон Фомочкин критикует третьего “Тора”
Тор на веревочке. Тор на ниточке. Рогатый властелин торчащих сталактитов и четырех задников под «адское подземелье» предрекает смачный рагнарек. Параллельно разворачивается неумелый гэг – скандинавского бога раскручивают на тросе, шутка умирает до того, как начаться. Из серьезного самодура-дуболома он почему-то стал дуболомом глумливым. Тайка, спаси. Тайка, помоги. Надежды на авторское видение ремесленника и создателя заштатных инди-комедий терпят крах. Все, что на этапе промо воспринимали как свежий взгляд, – перекрученный цветокор. За юмор отвечает группа стахановцев – студийных товарищей, которые трудятся исключительно над адаптацией комиксов империи, которая по два раза в год выпихивает на большие экраны продукцию, ближе всего подходящую под определение «сериал» (при сотнях миллионов бюджета).
“Тор: Рагнарёк”, рецензия
Затратные межзвездные миры; проверенный годами Асгард из трех сосен; гладиаторский рай с безликой металлической башенкой по центру и свалкой. Открытые пространства неизменно ощущаются павильоном, и в этой вселенной уже нет разницы: центр Нью-Йорка, выдуманная Заковия, или пресловутый аэропорт из картона и асфальта. Казалось, что вынесенный в название «Рагнарек» означает хотя бы минимальную работу со скандинавской мифологией, но для Тайки это лишь красивое слово. Наследие классической английской трагедии, за которое отвечал Кеннет Брана, перемалывается в парад кривляний с Мэттом Деймоном, а в скандинавских культурных широтах почему-то оказывается древнегреческий хор. Архаика, чего уж. В плоскости цветастого мусорного диктата, где в лучах славы притаился «коллега с работы», Тайке дышится легче. Настолько, что номинальный антагонист в лице рогатой Кейт Бланшетт остается в какой-то момент забытым где-то на полчаса экранного времени, словно и нет никакой угрозы тотального краха родной тверди. Бланшетт же не столько нечего играть, сколько нечего делать, поэтому она пучит глаза и разводит софистику о пользе инферно.
Диктат артиста Голдблюма простирается над градом, застрявшим между трущобами последнего «Стартрека» и пульсацией «Турбо-пацана». Трепетной юношеской души последнего здесь изрядно не хватает: третий «Тор» это голый расчет. Дуэт Бога молний и Локи лихорадит, Хиддлстона оживляют на радость фанатам. Где-то в лесах носится отрастивший дреды Идрис Эльба, который, кажется, почувствовал в себе «May the Force be with you» или надышался горной отвагой так, что медихлорианы зашкалили. В какой-то момент зрителям подмигивает Доктор Стрендж, заскочивший сюда из единственного творения Marvel, где постановщик смог хоть как-то противостоять студийной системе. Все линии развиваются параллельно, чтобы столкнуться (без Камбербетча, естественно) на мосту, более узком, чем снайдеровское спартанское ущелье.
Открытые пространства неизменно ощущаются павильоном, и в этой вселенной уже нет разницы: центр Нью-Йорка, выдуманная Заковия, или пресловутый аэропорт из картона и асфальта
В видениях восстает воодушевленный и благородный дед из соседней деревушки, от которого сбежал весь скот. Точнее, не дед, а Один, и стоит Хопкинс на месте, блаженно вспоминая, кажется, о собственном перфомансе в последнем фильме Майкла Бэя. В этой ситуативной комедии начинаешь вязнуть довольно быстро, потому не удивляешься обилию гомоэротических подтекстов, с голдблюмовскими оргиями, ужимками и апогеем в виде «открытой двери к свободе» под названием «Анус Дьявола». Вся эта смехопанорама походит на предсмертную агонию, во время которой с ностальгией вспоминаешь об артисте Скарсгаарде, съехавшим с ума в той вселенной, где Натали Портман со слезою на щеке поглядывала на лохмы Тора. Ныне Тор пострижен, но изменилась лишь тональность, позаимствованная у Джеймса Ганна. Архетипы застыли в зените, расставили широко ноги и растопырили пальцы в ожидании противника. Эффект Marvel как он есть. Что же плохого? Да, собственно, все. Особенно когда старые песни – совсем не о главном.
