Элизиум: Рай не на Земле (Elysium), 2013, Нил Бломкамп, рецензия
Игорь Нестеров о том, что совсем недавно трава была зеленее, а креветки лучше социал-анархистов
Крутится, вертится шар голубой. Охваченный смогом, отравленный ядовитыми испарениями, испещрённый свежими могильниками надежд на светлое будущее. Людской улей, основательно закоптив небо и окончательно испортив воздух, более наглядно и выразительно, чем ныне, разделился на трутней и пчёл-медоносов. Трутни, бесцеремонно махнув крылышками, взмыли в облака и умчались за пределы орбиты, дабы нагло эпикурействовать и помыкать трудящимся роем, находясь в околоземном Эдеме из стекла, металла и зелёных насаждений. Маткой и хранительницей домашнего очага назначили Джоди Фостер, примерившую на себя имидж и змеиную ухмылку Хилари Клинтон. Госсекретарь Города-сада в меру своей стервозности, защитных реакций и тщеславия кропотливо взялась за воплощение в жизнь перевёрнутого с ног на голову якобинского лозунга «мир дворцам, война хижинам», заодно пытаясь прибрать к рукам все рычаги управления обетованной станцией. Рабочие пчёлы остались на бренной и грешной Земле прозябать в антисанитарии, опылять почти сгнившие клумбы заводов и фабрик, костерить жирных трутней, угонять друг у друга автомобили и время от времени досаждать сонному Эдему высадкой десанта из люмпенов, латиносов и больных детей. В этой апатии и анархии, вдруг из рядов угнетаемого класса тружеников молота и наковальни объявился краснощёкий, возмужавший Мэтт Дэймон, готовый надавать люлей всем, кто против мира во всём мире, и помочь каждому, кто за свободу, равенство и чистый кислород без примесей аммиака.
Муза нашептала Бломкампу, что всё новое — слегка обработанное старое и что лучший способ удержаться в режиссёрском седле и в зрительской фаворе — оставаться верным себе.
Отрадно, что Нил Бломкамп, баловень фортуны и Питера Джексона, выкарабкался из трущоб родного Йоханнесбурга и отправился в вольное плавание по бескрайним широтам кинофантастики под знаменем славной студии Трайстар, предварительно набив трюмы купюрами общим достоинством в сто пятнадцать миллионов долларов. Подобное доверие продюсерского бомонда тридцатитрёхлетнему «юнцу», недавно сдавшему свой режиссёрский минимум — случай исключительный и закономерный, одновременно. В конце концов, мало кто будет спорить, что после эффектного и архиуспешного боевого крещения «Районом N 9» южноафриканский дебютант, как никто другой, заслужил карт-бланш от акул кинобизнеса и шанс творить в угоду собственной музе. Муза нашептала Бломкампу, что всё новое — слегка обработанное старое и что лучший способ удержаться в режиссёрском седле и в зрительской фаворе — оставаться верным себе. Поэтому недолго поразмыслив, молодой фантаст решил проехаться на броневике и во всеоружии по той борозде, которую сам же и проторил четырьмя годами ранее верхом на голом энтузиазме, не имея за пазухой ничего, кроме чистой совести и ничтожной горстки зелёных банкнот. От такого напора сюжетная колея, несомненно, расширилась, обросла по краям свежими, еле заметными ответвлениями, но генерального направления не изменила. В знакомые декорации городских захолустий погружается в сущности тот же маргинал-одиночка, загнанный судьбой на грань выживания. Ранее то был офисный хомячок, теперь фрезеровщик-третьеразрядник. Под напором обстоятельств он перевоплощается из ведомого обывателя в гонимого мученика-мессию и противостоит самодовольной беловоротничковой камарилье. Агрессивные нигерийцы Района оборачиваются воинствующими латиноамериканцами земных колоний Элизиума, циничная верхушка преступной корпорации MNU предстаёт в облике безжалостной аристократии околоорбитального государства-левиафана, межзвёздный фрегат флота жуков-пришельцев становится заветным внеземным Парадизом. На выходе же, как и ранее, антиутопия, реализованная по классической схеме — Homo VS Imperium, или «индивид против системы», дополненная апокалиптическими пейзажами, декорированная футуристическими пушками всех калибров и разукрашенная стильной космической техникой.
Печально, однако ж, что Нил Бломкамп, наделённый в столь раннем возрасте редким правом и возможностью решать столь амбициозные творческие задачи, выбрал путь наименьшего сопротивления. Ведь стойкий привкус дежавю не улетучивается ни от осанистой и сноровистой самоподачи голливудских идолов, ни от стараний мастерской спецэффектов «Imagine Engine» и скрупулёзно прорисованного райского космического оазиса, ни от скромных попыток избежать слепого калькирования лейтмотивов «Девятого дистрикта». Невероятно, но факт: грошовый и чуть ли не безнадёжный по голливудским меркам кинопроект про тараканов-гигантов в Йобурге с любительским подходом к съемке и с безымянными актёрами бросил вызов шаблонной фантастике нулевых, сумел молвить новое слово в жанре, упаковав sci-fi в мокьюментари, добавив нетрадиционных сюжетных решений, и едва не переломив хребет «Аватару» на оскаровской церемонии. Подорожавшая в четыре раза, обтянутая сверкающим брезентом, реинкарнация режиссёрского дебюта, видимо, призвана была успех закрепить и развить. Между тем, не зря утверждали древние, что в ту же реку повторно окунуться вряд ли удастся. Попытки же пойти на этот шаг обыкновенно сулят потери. Не столько финансового, сколько, увы, репутационного свойства. А репутация — мадам, как известно, весьма прихотливая. Сооружается бесконечно, рушится единомоментно. Впрочем, счастливчик Нил — знаменательное исключение. Посему хочется верить, что его Космическая Одиссея ещё впереди.
AlteraPars: заметка Глеба Шашлова
