Cul-de-sac: “Тарис, король воды” Жана Виго

Гимн человеку

Тарис, король воды (Taris, roi de l’eau), 1931

Андрей Волков рецензирует второй фильм Жана Виго

Жан Виго не дожил до расцвета французского поэтического реализма, случившегося во второй половине 1930-х годов, как раз на пороге Второй Мировой войны, которую предчувствовали в лучших своих фильмах авторы чрезвычайно влиятельного тогда направления социальной фантастики. О поэтическом реализме, оказавшем влияние на послевоенный неореализм (или, лучше сказать, пережившем реинкарнацию в новых социально-политических условиях) уместнее поговорить особо, но всё-таки не на примере творчества Жана Виго, ничуть не подозревавшего о том влиянии, которое окажут его фильмы на последующую историю кино. Гораздо интереснее в связи с именем французского гения указать на премию его имени, которая вручается с 1951 года за социальный гуманизм в кинематографе.

Жан Виго был сыном анархиста, но совсем не интересовался политикой и создавал аполитичное кино. В этой связи интересно задуматься вот на какую тему – почему ниспровергатели рождаются в типично буржуазных семьях (Жан-Поль Сартр, Ги Дебор), а вот у тех, кто был политическим оппонентом действующей власти, появляются на свет дети, вовсе не наследующие взгляды родителей. Впрочем, то всего лишь отступление.

С именем Жана Виго в истории кино связаны всего 4 фильма, причём только один из них – удивительная по искренности чувств и поэтизации действительности “Аталанта” – полнометражный. Однако малое количество фильмов прямо противоположно влиянию, оказанному ими. Прямое влияние было разве что на школу поэтического реализма, сложившуюся в середине тридцатых во Франции (Жан Ренуар, Жюльен Дювивье, Марсель Карне, Жак Фейдер – типичные представители этого направления), однако многие и многие режиссёры следующих поколений, от Федерико Феллини до Эмира Кустурицы, особенно привязанного к “Аталанте”, вдохновлялись не столько формальными открытиями Виго, сколько его мироощущением, его искренним интересом к маленькому человеку, поэтизацией быта, чувств, вообще всей окружающей действительности. Как будто после сюрреализма Луиса Бунюэля и Первой Мировой войны французское кино вдруг решило впасть в детство, отказаться от каких-либо социально-политических трактовок окружающего мира и взаимоотношений людей, подивиться  духовной красоте человека и ощутить жизнь как чудо.

Кадр из фильма “Тарис, король воды”

Вот и в его самом маленьком фильме об олимпийском чемпионе по плаванию Жане Тарисе видны все приметы поэтического стиля великого француза. На пару с гениальным оператором Борисом Кауфманом, Виго как бы создаёт поэму о силе человеческого духа, прямо противоположную по мироощущению снятому чуть позже документальному фильму Лени Рифеншталь “Триумф воли”.

Как уже было сказано, кинематограф Жана Виго совершенно аполитичен. Во многом это же свойственно и последующим фильмам поэтических реалистов. В этом – та причина, по которой их фильмы режиссёры новой волны обозвали папочкиными и активно выступали против условностей (поэтические реалисты любили снимать в декорациях, наполняя свои работы театральной атмосферой), отвлечённых мечтаний и эскапизма, особенно смешного после Второй Мировой войны. Во многом с войной связано появление во Франции философии экзистенциализма. Банда четырёх (это не фигура речи, так себя именовали Годар, Трюффо, Риветт и Ромер) наполнила киноискусство самой жизнью, в качестве сюжета используя газетные статьи, а съёмки велись прямо на улицах шумных городов, иногда без всякой подготовки, дабы запечатлеть жизнь врасплох. Таким образом, поэтический реализм в своей краткой истории был своеобразным сном, грёзой, где во многом воскресли романтические мотивы двоемирия и одинокого героя-бунтаря. Типичные жанры этого направления – мелодрама или лирическая драма (хотя снимались и фильмы с более жёстким сюжетом).

Нельзя назвать короткий фильм о Тарисе биографическим или же репортажем с соревнований. Это именно поэма о человеке, который преодолевает себя, толщу воды, для которого плавать – всё равно, что жить. А Виго даёт ещё и второй план, наполняя фильм узнаваемыми образами. Тарис, при помощи двойной экспозиции, идущий по воде – это же Христос! Человек меняется под воздействием любимого дела, раскрывает себя с совершенно особенной стороны. Человек – это бог, поскольку он всё может. Тарис, покоритель воды, метафорически представлен лежащим на дне, как бы отдыхающим. И не беда, что кругом вода. Человек будущего всё одолеет, ему всё по плечу.

Нельзя назвать короткий фильм о Тарисе репортажем с соревнований. Это именно поэма о человеке, который преодолевает себя, толщу воды, для которого плавать – всё равно, что жить

Такой оптимизм был бы, возможно, смешон, избирай Жан Виго для своих фильмов иные темы. Но большой талант позволял режиссеру снимать именно те фильмы, где поэтизация реальности была необходимой. «Аталанта» – фильм о красоте человеческих чувств, почти бесконфликтная история о двух влюблённых, живущих на барже, которая рассекает толщу воды не хуже Тариса. «Ноль за поведение» – магия детства, праздник непослушания. Это гимн ребёнку, направленный на уважении его личности, интересу к его внутреннему миру и мудрому выводу, что правила существуют, чтобы их нарушать. Иначе говоря, дух веет там, где хочет. Вот и «Тарис, король воды» повествует вовсе не о Тарисе. И это не античный гимн красоте человеческого тела, как «Триумф воли». Прежде всего, это гимн свободе, миру внутри. И ещё это фильм о себе. Ведь Виго был таким же королём кино, легко паря в небесных сферах. Его пушкинский слог не знал себе равных. Подводные съёмки, рапид, двойная экспозиция. Режиссёр словно хочет поразить нас владением кинематографическим языком. В то же время его фильм напоминает о том, что жизнь прекрасна, а человеческим возможностям нет пределов. Не ровен час, когда-нибудь другой Тарис научится ходить по воде не хуже Христа, как научился юный режиссёр снимать гениальное кино. Ведь на самом деле это так просто!

Жан Виго легко переходит от спортивных состязаний, снятых словно камерой хроникёра, к иносказательной истории. Человек всё может, ему всё покоряется. Главное – верить в себя и никогда не сдаваться. И этот бесхитростный вывод представляется куда более философским, даже лично пережитым, нежели многие умозрительные построения эстетствующих интеллектуалов.