Минуя хаос междометий
“Майские облака”, 1999
Ещё в дебютной короткометражке «Кокон», Нури Бильге Джейлан определил тематику и эстетическое решение следующих трёх своих фильмов, которые с полным правом можно объединить в трилогию. В «Посёлке», «Майских облаках» и «Отчуждении» различные сюжеты и персонажи, но истории связаны единым чувством времени и места. Меланхоличная вязь из реминисценций к Тарковскому, Антониони и Бергману ни разу не затмевает исключительной самобытности авторского локального, но безразмерного мира. Пиши о том, что знаешь. Снимай тех, кого знаешь. Джейлан послушно следует этой прописной истине, наполняя свои истории штрихами ностальгических воспоминаний, пленером и декором родных топонимов, сохраняя постоянный актёрский состав, среди которого и члены семьи. Всё ради того, чтобы выразить себя, попытаться сохранить неумолимо уходящее, близкое, памятное. Сохранить с помощью кинематографа, как инструмента, пользуясь метафорой Тарковского, «запечатлевающего время». Художественный вымысел сплетается с документальным фиксированием в стремлении провести мостик между прошлым и будущим отдельно взятой судьбы реально существующего человека. Как и сам подобный подход, так и выбранная интонация повествования близка иранским коллегам – Кияростами и Махмальбафу, также умеющих увлекательно преподносить самые невероятные жизненные ситуации через лукавый взгляд рутинных трудностей съёмочного процесса. Но Джейлан, неприкрыто обращаясь к открытой цитируемости в том числе и иранских художников, всегда остаётся самим собой, виртуозно преодолевая силки и ловушки оммажных химер.
В «Посёлке», в самом светлом фильме трилогии, показана почти сюрреалистическая картина семейного единения абсолютно разных по духу и интересам людей, сплочённых на один вечер ночным небосводом и пламенем костра в лесу. В «Отчуждении» двое героев – родственников в просторной квартире в развитом мегаполисе, чувствуют себя стеснёнными, ограниченными в возможностях и попросту чужыми друг другу. «Майские облака» занимают срединное место и как раз захватывают в свою орбиту тот самый момент, между единением и разобщением: когда уже «не вместе», но ещё и «не врозь». Фабульный конспект богат на сюжетные перипетии, хотя сюжета, в привычном понимании, здесь, в общем-то, нет. Есть отдельно взятые люди – персонажи или персонажи-люди и у каждого из них свои великие заботы, великие надежды и великие разочарования: пожилой старик, ведущей тяжбу за участок с тополями на протяжении многих лет; совсем юный Али, который должен пронести, не разбив, в течение сорока дней яйцо в кармане, дабы научиться ответственности; непутёвый дылда, ни в первый раз пытающийся поступить в университет и тешащий себя мыслью найти работу в Стамбуле… типажей предостаточно и за каждым типажом – живой человек. Из Стамбула в родной городок приезжает Музафер, решивший вплести в материю художественной сущности воспоминания и судьбы родных, близких и просто знакомых людей. Представить хоум видео как предмет искусства в духе «Зеркала» всё того же любимого Тарковского. Рассказать о маленьких людях с их маленькими заботами на маленьком клочке земли в сопереживательно-уважительной манере почитаемых русских классических писателей. «Майские облака», к слову, посвящены Антону Чехову.
История о режиссёре рассказанная режиссёром, о фильме в фильме. Особенность концепции в том, что и у вымышленного Музафера и у его реального создателя одинаковые художественно-смысловые задачи. Задачи может и близкие, но подступы к их решению различные. Через суетного и прагматичного Музафера, Джейлан освобождается от собственной ограниченности воззрений на возможности кинематографа, оставляя своё альтер-эго в растерянном осознании неудачности замысла. Герой мыслит структурно, но тонет в хаосе междометий. Гонится за выпуклыми образами, а сталкивается с малозначащими частностями. Старается быть правдивым в деталях, но уподобляется безличному фиксатору. Когда его родители видят себя снятыми на плёнку, то лишь печалятся, поражаясь, насколько они постарели. Музаферу, при всём его высокоинтеллектуальном ориентире не удаётся выхватить тот самый волшебный миг ослепляющего солнца, при котором кроны шелестящих листьями тополей погружаются в сияющую бездну естественной красоты. Это чудное природное явление остаётся за пределами фокуса камеры и полностью растворяется в благодарном взгляде старика-отца. Во взгляде человека, не очень-то озабоченного высокими задачами искусства и то и дело поражающегося, что такой мизерной аппаратурой сейчас снимаются фильмы.
Продолжая действовать от противного, Джейлан доводит до апогея допустимого равнодушия образ режиссёра-любителя в «Отчуждении», удостоенного приза в Каннах. Мировое фестивальное признание словно ставит точку на «прустовском» цикле автора, позволяя ему двигаться дальше. Двигаться свободным от оков рефлексивного зуда по прожитому и пережитому. Следующая работа «Времена года» будет отлична от снятого им ранее, история будет носить более дистанцированный «внешний» характер, а Джейлан настолько осмелеет, что сам войдёт в кадр и великолепно сыграет главную роль.
Музафер в «Майских облаках» фактически приехал снимать материал, лежащий в основе предыдущего «Посёлка». К состоявшемуся кинорежиссёру Махмуду в соседнем «Отчуждении» приедет фактически тот самый незадачливый кузен, систематически проваливающий вступительные экзамены. Наследованная связь – от соответственных неизменных исполнителей, от отношения к реальности как к бесконечной кладовой образов. Неудавшиеся чаяния и проекции Музафера – удача Джейлана. В отличие от своего героя он знает, что в хорошем фильме должно быть ровно столько жизненной правды, сколько в жизненной правде должно быть от хорошего фильма. Когда камера выключается, жизнь не прекращает свой ход, но и в отснятом материале продолжается своё особенное движение. Движение незаметное, но стабильное, как скольжение облаков в переменчивом майском небе.
