“Однажды в Анатолии”, 2011
Потрепанные жизнью и обстоятельствами мужчины застряли. Застряли в прошлом, своих мыслях и бескрайней степи. Стрекот сверчков и гробовое молчание периодически прерывается, то на разговоры о йогуртах (или о сыре), то о женщинах. Последней теме вообще посвящена большая часть диалогов, и, кажется, представительницы противоположного пола, хоть и редко мелькающие в кадре, фантомными болями возникают где-то поблизости, стоит только вспомнить. В третьем акте, больше походящая на призрака, появится дама, но от этого еще страшнее. Сурово, да еще этот труп, ради которого все сегодня собрались, даже преступник, который не может вспомнить, где конкретно его закопал. Суета. Сигареты. Дым. Пройдет целая ночь, что проглотит конвой из трех машин, а день размоет подобие интриги, неизбежное, но хоть как-то роднившее драматическое роуд-муви с детективной атмосферой. Только свет фар – единственная определенность, хотя бы на ближайшие три метра. Тьма. И больше ничего.
Красиво. Да, скудно, безжизненно, но красиво. Этакая пустыня, с неестественно фотогеничными облаками. В любом случае лучше, словно отфотошопленных, зимних видов, что были в «Зимней спячке». Джелайн кровь из носу хочет снять, без дураков, великое, большое кино (особенно это проявляется на примере последних двух его работ). И, кажется, не в любви к Тарковскому дело, а в задаче быть настолько же значимым. «Однажды» – этакая медитативная поездка, вся в себе, с продолжительными размышлениями, что остаются за кадром (смирение, утрата, вина), «Спячка», куда более четкий реверанс Чехову, а то и Толстому, но там все пространство занимают диалоги, и вместо спонтанного разговора про майонез идет длительный загон про «непротивление злу». Оба про одиночество, которое остается вне зависимости, едешь ты в салоне автомобиля с еще тремя мужчинами или живешь под одной крышей с мужем и сестрой. А за этими полями, не менее безжизненные улицы и дома. Можно бесконечно менять жанры, намеренно закрывать глаза на нераскрытую интригу, отмалчиваться, с целью – заставить зрителя почувствовать за каждым героем груз мрачных личных историй. Это умно, изящно и любой другой восхваляющий эпитет. Только создать панораму, расставить фигурки небритых Турков, но так и не объяснить, зачем, это полдела.
Душевные раны кровоточат. Счастья в этих землях нет. Мнимая цель пути – второстепенное, важно, что в промежутке. А остальное, как и тело, останется там. В Анатолии.
[/fusion_text][/fusion_builder_column][/fusion_builder_row][/fusion_builder_container]
