Десять десяти: Недооценённые фильмы классиков XX века, снятые ими в веке XXI

Бывает, фильм становится кассовым хитом, но его размазывают критики, а бывает и противоположная ситуация. Порой кино просто не понимают в момент выпуска, игнорируют в прессе и ограничивают прокат, но проходит немного времени и «неудачливый» продукт, списанный для удешевлённых показов по телевидению, вдруг обретает вторую жизнь в виде запоздалых восторгов и культовой славы. Яркие тому примеры – «Мертвец» Джармуша и «Бойцовский клуб» Финчера. Представленную ниже выборку сближает провал по всем фронтам: плохая прокатная судьба и низкий кредит доверия как у профессиональных критиков, так и в киноманской среде. Только у некоторых фильмов из списка рейтинг на IMDB и Кинопоиске едва превышает 6 баллов. А ещё все эти фильмы сняты признанными мэтрами: теми, кто своими работами влиял на развитие киноязыка, определял его тенденции, довлел над видением следующих поколений режиссёров. Далеко не ко всем классикам аудитория XXI века оказалась столь же благосклонной как к Мартину Скорсезе, Клинту Иствуду, Вуди Аллену и другим счастливчикам. Да, собственно, и перечисленных авторов, продолжающих успешно работать в индустрии, периодически попрекают архаикой мышления, самоповторами и утратой таланта. Что уж говорить об их менее удачливых коллегах. Почему так происходит – вопрос дискуссионный и в каждом отдельном случае имеет свой ответ. Отвечать на него в нашу задачу не входит. Этот список – всего лишь скромное напоминание о фильмах, которым стоит, по возможности, снова уделить внимание и посмотреть на них свежим взглядом: вдруг что-то проглядели.

Последний на сегодняшний день фильм Карпентера и один из двух, что он снял в этом столетии. «Палата» не окупила даже свой мизерный бюджет и если и получила одобрение, то по преимуществу от преданных фанатов режиссёра. Эту смесь хоррора, психологической драмы и триллера не отнесёшь ни к лучшим карпенторовским работам, ни к ярким представителям любого из перечисленных жанров. И всё же фильм удался, а общее мнение о нём сильно занижено. «Палату» сравнивали с вышедшим в том же году «Островом проклятых» и упрекали во вторичности. На деле то, что выглядит в фильме вторичным, – лишь универсальный  каркас, а искусную простоту повествования расценили как примитивность старческого мышления. Но Карпентер, напротив, демонстрирует отличную творческую форму, чётко держась смыслового ориентира, не сбиваясь с темпа в заумь или кровавые спекуляции. В сценарии нет ничего лишнего, каждый заданный механизм сработает в нужный момент и каждая из героинь – пациенток психиатрической клиники – получит необходимое раскрытие, чтобы интрига обрела законченную форму в финале. Визуальное решение интерьерного ретро сделано со вкусом. Саундтрек, привычно у режиссёра, точно работает на создание напряжённой атмосферы. Провал «Палаты», впрочем, закономерен для карьеры режиссёра. Карпентера всегда недооценивали. Даже его фирменным «Хэллоуину» и «Нечто» потребовалось время, дабы стало понятно, что это не просто коммерческие пугалки, а веховые авторские творения. В «Палате» нет чего-то революционного, это просто достойное кино. Кино Джона Карпентера. С узнаваемой печатью автора.

В 21 веке Коппола снял всего три картины: «Молодость без молодости», «Тетро» и «Между». Низкобюджетные, вне поддержки больших студий, сентиментально-надрывные, и не похожие на всё то, чем знаменит один из величайших ныне живущих режиссёров. Фильмы отличаются друг от друга жанром, тональностью, стилистикой, но по масштабу вложенной в них рефлексии, порой изложенной в китчевой иносказательной манере, их можно объединить в трилогию, своеобразную исповедь-завещание. Коппола признавался, как в определённый момент с ясностью осознал, что не сможет больше снять чего-то уровня «Крёстного отца» или «Апокалипсиса сегодня». Он принял решение вернуться к истокам: сделать несколько скромных личных фильмов. Фильмы и вправду получились очень личными. Денег они не собрали, критика отнеслась к ним равнодушно, но Фрэнсис Форд Коппола давно не в том статусе, чтобы что-то кому-то доказывать. Он может играючи и на малые средства сделать таких вот три чудесных фильма и при этом остаться тем самым столпом с неоценимым вкладом в мировую культуру.

«Между» получило наибольший негатив. Помещённая в жанровую оболочку хоррора, мистико-психологическая драма стилистически отсылала к первым работам будущего классика – копеечным ужастикам, какие он делал на студии Роджера Кормана («Безумие 13» и «Террор»), но в основе её – интерпретирование собственной семейной трагедии (гибель сына Джан-Карло в 1986 году). Драмой не прониклись, ужастиком не испугались, у автора заподозрили творческую деменцию. Режиссёр и сам словно бы предвидел такую реакцию, развив внутри истории смешной диалог о важности для потребителя «мяса на кости», а не «тумана на озере». Обращаясь к мифо-поэтическому творчеству (и биографии) Эдгара По в качества сюжетообразующего подспорья, Коппола проводит психоаналитическую реконструкцию трагического события из жизни Хэлла Балтимора, третьесортного беллетриста, пишущего о ведьмах и вампирах, утратившего вкус к жизни и к творчеству, виня себя в смерти дочери, умершей в результате несчастного случая. Хотя «Между» – не новелла классика американской литературы, мистические эпизоды фильма, связанные с появлением самого Эдгара По  – одно из лучших в кинематографе воплощений странной непостижимости великолепных рассказов писателя, в которых невозможно уловить переход реального в сновидечское. В этом состоянии существует и Балтимор, застрявший маленьком городке, где по местной легенде когда-то останавливался на ночь сам По.

«Нельзя изменить время, это время меняет тебя»: звучащая фраза в фильме идеально подошла бы эпиграфом ко всей «трилогии» Копполы.

После самого своего коммерчески-успешного фильма, породившего даже целую франшизу («Миссия невыполнима» в 1996 году), Де Пальме хронически не везёт ни в прокате, ни на оценки критиков. Утешительный Серебряный лев за «Без цензуры» на Венецианском фестивале – единственное «светлое» пятно в поздней фильмографии режиссёра. Снимать, тем не менее, Де Пальма не только не стал хуже, но ещё более поднаторел в проявлении своих фирменных стилевых изысков, совершенствуя в частности излюбленный жанр триллера, сообщая ему интеллектуально-философскую глубину, доводя визуальную образность до эстетического совершенства. «Страсть» вышла в 2012 году. Безоговорочный крах фильма здорово ограничил возможности одного из ярчайших представителей «Нового Голливуда». Следующего релиза режиссёра пришлось ждать семь лет. Им стал «Домино», изуродованный продюсерским монтажом до удручающего уровня второсортной продукции.

«Страсть» – римейк французского детектива «Преступления из-за любви», вышедшего двумя годами ранее. Фильма скучного и посредственного, хотя тоже сделанного классиком Аленом Корно. Оригинал не предлагал никаких психоаналитических наслоений, имел последовательную структуру, финал у него немного другой и рейтинговый балл повыше американской версии. Между тем, новый вариант истинно депальмовский, умный, запутанный и достойный своего создателя. Режиссер грандиозен хотя бы тем, что никто кроме него не способен так много и нагло цитировать Хичкока, оставаясь при этом оригинальным и неповторимым. Следуя французскому первоисточнику в воспроизведении сюжета при вводной части действия, вторая половина фильма представляет собой неожиданное и эффектное нагромождение развязок и финалов, при этом не давая конкретного ответа на все вопросы. Столь изысканные головоломки появляются всё реже в мейнстримном кинематографе и, в свете развития жанра, «Страсть» – ещё и самая настоящая постмодернистская энциклопедия психоэротических триллеров, бывших в моде в 80- 90-х.

Кроненберг не раз обращался к сложной, на поверку совершенно некинематографической прозе (Баллард, Берроуз, МакГрат) и выдавал впечатляющий результат, словно нелинейные пространные книги с несколькими уровня перцепции только и ждали своего появления на экране. В основе «Космополиса» – постмодернистский роман Дона ДеЛилло, изложенный в сценарии близко к тексту. Яркая социально-психологическая драма, переходящая местами то в триллер, то в памфлет с атмосферой киберпанковской клаустрофобии (большая часть сцен разыграна внутри лимузина главного героя). Фильм удобен для трактовок и преломлений через разного рода культурологические и философские матрицы. Его можно рассматривать как иллюстрацию идей марксизма или фрейдизма, экзистенциализма или анархизма, допустимо пропускать его через постулаты немецкой классической философии или видеть в нём одно лишь развлекательное зрелище. В конце концов, солирует здесь тогдашний красавчик-вампир из «сумеречной» саги Роберт Паттинсон. К сожалению, старания актёра, кардинально сменившего амплуа, не оценили. «Космополис» вкупе со следующей работой Кроненберга «Звёздная карта» не только не принесли коммерческого успеха, но и не были оценены по достоинству как произведения искусства, какими, безусловно, являются. Помимо того, что это просто отличная адаптация не самого лёгкого текста, это ещё и открытие новой грани в коллекции человеческих мутаций, кои Дэвид Кроненберг фиксирует с истоков творчества.

Кинематографические деяния режиссёра Карена Шахназарова со сценаристом Александром Бородянским пусть и народны по своим установкам, выпукло сюжетны и легки в подаче, всё же не без магистральной сюрности, не без червячка на торте как оплота сущего и парадоксального. Не зря у них имеется совместная работа с названием «Сны» – за себя и за манеру создателей говорящее. «Белый тигр» тоже сон – отчасти. Сон о войне дедов и прадедов, приснившийся внукам и правнукам. Иван Иванович Найдёнов практически сгорел в бою, а потом чудом восстановился, получив с новой кожей новое имя. Да и не столько имя, сколько дежурный ярлык для приличия паспортной формы. С коннотирующей фамилией легко стыкуется утрата прошлого и нежелание к нему возвращаться. Теперь у него одна миссия в жизни – сжечь демоническую машину танкового подобия, которая в ответе за его уничтоженное прошлое и пространное будущее. Шахназаров вслед за автором одноимённого романа представляет нетипичную модель видения Великой Отечественной, которая в нашей культуре, как правило, неотделима от плоти и крови. Вторая Мировая уходит в закономерную абстракцию, как и Первая. Некая война на некой земле, где нет хороших и плохих, где неповоротливые танки значат больше людей, словно речь о футуристической фантастике. Это не попытка бегства от окопной правды, это и не конъюнктура в угоду актуализированной безличности. Это фиксация неизбежного. Бессознательность архетипа доминирует, и самое кровавое событие XX века становится мифологическим полем в необратимой тенденции забытья, смешиваясь с потоком циничных восприятий. А был ли танк? А была ли война? А были ли фашисты так уж не правы? С каждым умирающим ветераном умирает и память. И никакие хроники, никакие мемуары, никакой многотонный хроникальный контент не заставит смотреть следующие поколения на битву с фашизмом эмоциональнее очередного сиквела пандоропобного «Аватара». Это не приговор в бездушности. Варварская демагогия финального монолога фюрера в фильме эффектно обставлена типичным дипломатическим тявканьем в духе современной (в принципе, вневременной) политики двойных стандартов с размытыми физиями молчаливых (соглашательских) собеседников — благодатной почвы для становления неонацизма. В 2012 картину приняли плохо, а сегодня ее появление было бы и вовсе невозможным. Один из немногих постсоветских фильмов про Великую Отечественную заслуживающих внимания.

С коммерческой точки зрения «Советник» не такой уж провал: при учете мировых сборов создатели даже вышли в плюс. Тому заслугой, без сомнений, роскошный актёрский состав. Звёзды с миллионными гонорарами и армией поклонников не только согласились играть здесь за меньшую плату, но и вжились в образы спорные для их репутационного (в глазах массовой аудитории) реноме. Честь им и хвала за это. Этот фильм ни в одну эпоху не мог бы стать хитом, хотя выйди он в семидесятые, мог надеяться на благодарность «своей» аудитории, когда кино ещё не переориентировалось на обслуживание тинейджеров.

Разменяв седьмой десяток, Ридли Скотт снял один из своих лучших (если не самый лучший) фильмов. Более того, большой профессионал жанрового производства, автор, ассоциирующийся у подавляющего числа зрителей с «Чужим» и «Гладиатором», проявил себя мыслителем, склонным к оригинальным жизненным наблюдениям и самоиронии. «Советник» получился настолько же жутким и кровавым, насколько и смешным. Философское начало вообще стало занимать важное место в позднем творчестве Скотта, что не вызывает особого энтузиазма (плохо принятые «Исход: Цари и боги» и «Чужой: Завет») у среднестатистического посетителя кинотеатра. Но рассуждать о том, почему «Советник» нравится публике меньше, чем простенький «Гладиатор» и пластмассовый «Марсианин» так же нелепо как сопоставлять в цифрах читателей Уильяма Фолкнера и Стивена Кинга. Это не значит, что один плох, а другой хорош. Но для чтения книг одного из них требуется определённо больше умственных усилий, чем для другого. Автор сценария «Советника» тоже человек особенный: крупный писатель, Кормак Маккарти, к 80-летнему рубежу выдавший одно из лучших своих творений. Сценарий «Советника» читается как самодостаточное литературное произведение. Этот фильм можно не любить, не понимать и даже ненавидеть, но если в том или ином условном списке лучших фильмов 21 века, его не найдётся, то цена такому топу – грош.

Один из лучших американских сценаристов Пол Шредер до сих пор соразмерно не оценён как режиссёр, хотя снял он более 20 картин и каждая из них представляет интерес. «Каньоны» – редкий случай, когда Шредер работает не со своим сценарием. Но и сценарист здесь не абы кто, а популярный писатель Брет Истон Эллис. И это единственный из фильмов «по Эллису», который наиболее приближен к стилю «гламорамной» шизофрении его прозы. Впрочем, это не помогло с продвижением фильма. Скорее даже создало проблемы в сочетании с выбором актеров на главные роли: одиозная Линдсей Лохан, выступающая в коллективном киноманском бессознательном синонимом бездарности, и порно-актёр с наглым псевдонимом Джеймс Дин. К этому фильму классика Шредера отнеслись даже хуже чем к его же сокращённому и перемонтированному продюсерами «Умирающему свету» с Николасом Кейджем.

Сюжет «Каньонов» сосредоточен на любовном треугольнике, но рассказан он настолько искусно, что обретает черты обобщения до взгляда на поколение, пусть и в несколько локальной проекции. Нарастающая паранойя очень быстро замещает мелодраму триллером, а в финале нас ждёт жестокое убийство. Шредер мастерски работает с пространством, передавая через стерильные просторные помещения элитного района Лос-Анджелеса душную атмосферу запутанных взаимоотношений персонажей. И Лохан, и Дин, и другие занятые исполнители не столько играют, сколько существуют в ипостасях механических игрушек, истово пытающихся ощутить себя живыми и убедить в этом окружающих. Эту рефренную тема писателя Эллиса Шредер блестяще воспроизвел. Он настолько увлёкся воссозданием ослепительного удушающего вакуума, что не позаботился о положении зрителя, не создал для него комфортной позиции сопереживающего созерцателя. Поэтому многие сочли, будто фильм, высмеивающий и обличающий пустоту, сам оказался пустышкой. Только вот Шредер не опускается до обличающей сатиры, он запечатлевает  реальность, занимая скорее позицию философа-натуралиста, нежели художника. Хотя и с художественной стороной здесь всё в порядке. Гас Ван Сент, сыгравший в одном из эпизодов психолога, не даст соврать.

Не скандальная «Матильда» и не затравленный «Левиафан», а вот эта, профинансированная государством, дорогостоящая шпионская драма, снятая преданным сторонником (хоть и коммунистом по убеждениям) власти Владимиром Бортко является детектором какой-то поистине булгаковской чертовщины, царящей в чиновничьих кулуарах путинской России. Больше года картина пролежала в закромах, потом очень тихо прошла в прокате, по завершении которого тут же была показана в будничный день по телевидению и быстренько забыта. Канал «Россия» так и не показал обещанную полную четырёхсерийную версию (и теперь вряд ли покажет). Едва ли «Душе шпиона» удалось бы отбить свой бюджет в 10 миллионов долларов, но тот факт, что фильму даже не дали возможности попробовать это сделать, выглядит абсурдно. Кино, дескать, развенчивает классический образ русского разведчика-героя, а потому клеветническое и вредное. Ведь мы знаем, кто в стране отстаивает прерогативу служить «живым» Штирлицем (тем более, у персонажа фильма с президентом одинаковое звание подполковника): а вдруг большой дядя киношку посмотрит и осерчает. И как будто не имеет значения, что это экранизация популярного в перестроечные годы романа Михаила Любимова «И ад следовал за ним», бывшего разведчика, пошедшего по пути Джона Ле Карре, после отставки переквалифицировавшегося в беллетриста. Бортко перенёс действие в наши дни, но максимально абстрагировал сюжет от примет времени, подчеркнув тем самым универсальность происходящего. Помимо того, что здесь занято множество известных лиц нашего кино, на ключевые роли взяты и зарубежные звёзды: Мальколм Макдауэлл, Сандрин Боннэр, Лиам Кинингэм. Довольно обширна и география съёмок, каких требовала книга Любимова. Даже удивительно, что столь увлекательное и реалистичное в деталях повествование с обилием ярких характеров добралось до экранов только спустя четверть века после публикации.

Бортковская постановка, держащаяся по основным сюжетным линиям близко к тексту Любимова, возможно, угадывает настроения нынешнего времени острее, чем их уловил роман-первоисточник, с тональностью печально-горькой иронии. Интонация у Бортко более жёсткая, практически вся сатира выведена за скобки. В книге русский двойной агент Алекс Уилки был выброшенным на свалку истории обломком загнивающей империи, в которой все составные части системы давно и необратимо поражены коррозией. В фильме же агента подставляют и предают в рамках иных исторических обобщений, тут гниение другого свойства. Столкнувшись с проблемами при выпуске «Души шпиона», Бортко даже собрался уходить из кино. Хорошо, что он этого не сделал. Потому что и последняя на сегодняшний день его работа (« О любви»), и рассматриваемая предыдущая заслуживают внимательного и думающего зрителя. Вот только в каждой следующей картине у режиссёра, прославившегося блестящей экранизацией «Собачьего сердца», всё меньше юмора. Ну, такие уж времена, когда нужно разрешение испрашивать над чем смеяться можно, а над чем лучше поостеречься.

Когда-нибудь о «Blackhat» обязательно напишут как о фильме, опередившем время, открывшем новые грани в жанре или послужившем толчком к развитию нового поджанра. Экранизатор старых добрых мужских разборок, певец уличного натурализма, знаток мифологии американской криминальной субкультуры, Майкл Манн обратился к теме киберпреступлений. Казалось, эта тема только и должна была заинтересовать режиссёра на уровне актуальной повестки и в качестве экзотического фонового крючка, чтобы на него подцепить классический сюжет о том, как хорошие ребята с симпатичными лицами противостоят уродливым злодеям. Но здесь всё с точностью до наоборот. Манн использует классическую схему боевика и криминального противоборства, чтобы осветить вещи не слишком изведанные. Например, попытаться понять психологию современного преступника, использующего в качестве оружия не автомат, а клавиатуру. И попытаться представить тип протагониста, способного остановить новую формацию зла в человечьей личине.

Сценарий у «Кибера», за вычетом пары неожиданных поворотов (вроде внезапной бойни в середине, при которой выкашивается половина основного актёрского состава), – стандартный для нарратива, вбирающего в себя каноны криминальной драмы и боевика. Крис Хемсворт тоже воплощает привычный типаж социального отщепенца, благородного бунтаря-мстителя и просто добродушного парня. Некоторый (совершенно оправданный) перебор с клише на верхнем слое притупило восприятие большинства зрителей, не желающих видеть в жанровом образчике глубоко авторский и незаурядный проект.

Фильм выделяется режиссёрским индивидуальным почерком. Это квинтэссенция манновского стиля, где апробированный метод рассказа доведён до беспримесного идеала. Немаленький бюджет применён им со знанием дела. Как всегда, фантастическое мастерство при использовании цифровой съёмки. Городской неон и безлюдные ландшафты на геополитической карте мира, по которым перемещается команда специальных агентов под негласным предводительством осуждённого хакера, создают впечатление чуть ли не мистической арены для битвы тёмных и светлых сил. Автоматные и пистолетные выстрелы, как всегда, у Манна, звучат предельно аутентично. Финальная схватка на людной площади в Джакарте – поэзия в чистом виде.

Толстые журналы на замену бронежилетам, а отвёртки – на замену ножам и стволам. Против лома, как говорится, нет приёма. Оттого вроде как клишированный диалог антагонистов, какой мы слышали не раз, наконец-то получает содержательное наполнение:

– Дело не в деньгах. Ты убил моих друзей, это личное.

– А мне плевать.

Впервые человек говорит эту фразу не потому, что ему положено так говорить (как омерзительному вонючему пузатому ублюдку). Ему, действительно, плевать. Ничего личного. Только нули и единицы, только коды и цифры на счёте.

Мировая слава, выраженная в том числе в трёх Оскарах пришла к Энгу Ли уже в XXI веке, но если бы этого не случилось, автор всё равно остался бы в истории как один из оригинальных постановщиков благодаря своим фильмам снятым в Тайване и первым успешным англоязычным проектам. «Билли Линна» Ли делал уже в положении патриарха, который может себе позволить любые экзотические эксперименты и не думать о реакции на них широкой общественности. Собственно, экспериментальность этой, по сути, традиционной сатирической драмы – только техническая. Это первый фильм в истории, снятый с частотой 120 кадров в секунду. На этой специфической детали, относящейся  к развитию технологий, а не киноязыка, и строилась рекламная компания, в итоге себя не оправдавшая. На родине фильм собрал меньше двух миллионов из затраченных сорока. А в остальных странах чисто американская тема эксплуатации Иракской кампании не смогла привлечь большого внимания. Как следствие, никаких представлений к наградам и общее недоумение от месседжа. Одни сочли, что Ли снял пропаганду милитаризма. Другие – что он выступил лицемерным пацифистом, а сама история долгого пути Билли Линна, восходящая к лучшим кинематографическим и литературным образцам развенчания военной риторики, словно бы осталась в стороне.

Удивительный режиссёр Ли, будучи человеком с другими культурными и мировоззренческими корнями, приумножил свою известность как бытописатель, казалось бы, сугубо американских реалий («Ледяной ветер», «Горбатая гора»). Успешно он справился и с экранизацией романа Джейн Остин «Разум и чувства». Сторонний взгляд иностранца в случае с тайваньским постановщиком оказывается тем самым необходимым контрапунктом, позволяющим найти в заезженной теме не замеченные ранее нюансы и детали, делающие историю более глубокой, чем она могла бы быть в руках режиссёра-американца. Вот и «Билли Линн» таков: выверен по интонации, неожидан по выводам и гуманистичен по смыслу. Оставаясь в границах ограниченного временного отрезка, Ли придаёт «долгому пути» героя эпико-мифологический размах, рассказывая не столько конкретно об этом юном солдате, не конкретно об этой войне и не конкретно об этом историческом периоде. Тема «судьбы солдата в Америке» давно уже выхолощенная культурная мифологема, но здесь получилось обойтись без контекстных отсылок, сделав акцент на эмоциональной составляющей, с адресацией не только к американскому народу, но и к человечеству в целом, при этом обойдясь без вычурного патриотического пафоса. И вот эта свежесть взгляда на отпускное путешествие к родному дому много ценнее тех технических новшеств, которым отяготили это внятное и по хорошему простое кино.