Out of size
Дом в конце времен (La casa del fin de los tiempos), 2013, Алехандро Идальго
Эрик Шургот о Венесуэльском хорроре.
Лента Алехандро Хидальго, непостижимым образом добравшаяся до ограниченного проката в России прямиком из страны Боливарианской революции, только маскируется под фильм ужасов, оказываясь на поверку довольно увлекательной мистической хронооперой. По сюжету, осужденная за убийство собственного мужа и, предположительно, сына Дульче спустя тридцать лет переводится под домашний арест. Пропахший старостью и безлюдьем дом по сей день хранит тайну той ночи, что перевернула жизнь обычной венесуэльской домохозяйки. Среди почерневших со временем стен Дульче ищет не только ответы, но и собственного первенца Леопольдо, затянутого в черноту дверного проема, словно в непостижимое ничто. И стоит только престарелой женщине переступить порог жилища, как повествование распадается на принимаемое за флешбэки «прошлое» и принимаемое за флешфорварды «настоящее», какой бы ересью это не звучало.
“Дом в конце времен”, рецензия
«Дом в конце времен», скорее всего, расстроит поклонников традиционного хоррора. Пальцев одной руки хватит, чтобы посчитать все «страшные» эпизоды фильма, да и те не отличаются особой оригинальностью. С первых секунд Хидальго забывает обо всех жанровых нюансах и сосредотачивается на сложных человеческих отношениях. Тут и вечная борьба между равно любимыми матерью сыновьями, и переходящая в ненависть слепая ревность — на простых примерах режиссер демонстрирует быт малопримечательной семьи, горести которой крохотны для окружающего мира, но для самой и есть целый мир. В какой-то момент, когда бытовая драма вытесняет из фильма прочее, в этой истории появляется главное действующее лицо — время – как нечто наделенное собственным разумом и волей. Тогда-то и становится ясно, что все события прошлого и настоящего так или иначе сойдутся в одну точку, в которой и зрителю, и Дульче уготованы долгожданные ответы. Хидальго-сценарист неожиданно оказывается умелым рассказчиком, не то чтобы непредсказуемым, но способным увлечь до самых титров. Его историю, отмеченную печатью «магического реализма», можно ругать за инфантильную наивность фабулы и мнимый закос под «ужастик», а можно «прочесть», как увлекательную фантастическую повесть.
Но в том и дело, что при всем явном цитировании звездно-полосатого кинематографа, Хидальго удается сохранить колорит, мягко говоря, небогатой, но очень гордой Венесуэлы.
Приятно удивляет и отсутствие выхолощенных героев. Место рафинированной семьи, переживающей стереотипные бытовые ситуации в стереотипной же американской мистике, занимают люди, чьи образы легко можно сыскать в соседнем подъезде и для этого не обязательно жить в Каракасе. Чумазые дети, что развлекаются забрасыванием прохожих мочевыми бомбами, ботелый и некрасивый отец семейства, святая в своей простоте мать. Это еще и заслуга звезд венесуэльского кино — Руди Родригес, Гонсало Куберо — имена, что не забудутся, потому что даже не запомнятся, а меж тем актерская игра не вызывает серьезных нареканий. Все это, конечно же, не делает фильм априори лучше условного западного аналога. Тут само определение «аналог» скорее больше подойдет именно «Дому». Но в том и дело, что при всем явном цитировании звездно-полосатого кинематографа, Хидальго удается сохранить колорит, мягко говоря, небогатой, но очень гордой Венесуэлы. Страны, в которой недоедающие дети мечтают стать лучшими в мире бейсболистами, а усталые родители вместо психотерапевта обращаются за советом к священнику. «Дом в конце времен» — это мистика с человеческим лицом, если хотите, с душой, каким бы дурновкусием не отдавала эта фраза.
