Кровавый пир (Blood Feast, 1963)
Владелец магазина Фуад Рамзес в тайне поклоняется древней египетской богине Иштар, будучи её современным жрецом. Благодаря чему, в свободное от работы время, носится по городу с острыми колюще-режущими предметами, помогающими жестоко убивать красивых женщин и ковыряться в их останках…
Фильм и его режиссёр – весьма знаковая пара для «страшного» кинематографа. Картина, чьё заглавие метко отражает абсолютно всё идейное наполнение, является официально признанным первым ужастиком направления gore, а Гершел Гордон Льюис, соответственно, мог по праву гордиться званием зачинщика и популяризатора подобного жанрового ответвления, включающего в себя непременное засилье бутафорской расчеленёнки, разлитых вёдер красной акварельной краски, перебирание крупным планом телячьих кишок, имитирующих человечьи, и другие капающие да цокающие «прелести», выданные на гора до тошноты. Без этого бойкого человека, откровенно шокирующего сумасшедшим натурализмом деликатные 60-е, вряд ли бы появился смачный сплаттер в зомби-жутиках 70-х, будущая слэшер-мясорубка 80-х, наряду с целой когортой немецких трэшмейкеров хоррор-андеграунда, до сих пор равняющихся на заветы их кровавого идола. Задав собственные нехитрые правила аляповатому микромиру, что пропитан мощным духом творческой бунтарской свободы, набирающей повальный характер у поколения Эры Водолея, режиссёр сам стал их заложником. Его лента, наряду с последующими собратьями, оказалась эпатажем ради эпатажа, когда кроме маниакального смакования расчеленёнки-шинкования ничего иного хронометраж предоставить не в силах. Отсутствие внятной прописи персонажей, населяет целлулоидный мир исключительно безликими болванчиками для покорного заклания, сюжет – примитивен донельзя в замкнутом круге нескончаемого женоненавистничества, а диалоги сравнимы с «эдвудовским» наследием наивной простоты, что хуже воровства. Смотреть ли? Конечно! Но как экскурс в историю жанра, дабы понять истоки ярко выраженного кровавого ужаса с ещё стратегически укрытыми во всех пикантных местах гибнущими красотками в неглиже, или же упиваться насквозь промокшей от красной краски примитивной садистской постановкой, наплевав на логически обусловленные характеры при увлекательной истории. С другой стороны, gore-жутик ничего иного нести в себе и не должен. Таким его породил Льюис, таким он остался поныне, феноменально не поддавшись течению стольких лет, точно египетские пирамиды, откуда берёт своё начало импульс сюжетного рассказа.
