Автор [Postcriticism] Армен Абрамян представляет свою версию 10 лучших фильмов 2016 года
Третий полнометражный игровой фильм одного из самых интересных режиссёров и сценаристов российского кино Анны Матисон оказался сильно недооценён как критиками, так и зрителями. В драматической истории о танцоре Алексее Темникове есть место всему, чему полагается быть в качественной мейнстримной драме мирового уровня. Главное достоинство фильма, безусловно, исполнитель роли Темникова – Сергей Безруков. Актёр наконец-то получил в своей карьере вторую значительную роль после Саши Белого. Этот актёрский бенефис, заслуживающий всяческих восторгов, лишний раз подтвердил: скольких бы великих поэтов ни переиграл Безруков, скольких бы улыбчивых идеализированных протагонистов он ни воплотил, сколько бы он ни вещал в интервью о доброте и вселенской любви, сила его лицедейской органики в отрицательной (подчас злодейской) харизме. И вот такие неоднозначные заносчивые и эгоцентричные засранцы удаются ему лучше всего. И именно сила дарования Безрукова заставляет этим засранцам сопереживать и верить в их одержимость. У фильма также отличный сценарий и мощный финал. За жанровой витриной «После тебя» не теряет авторского почерка, поэтому на какие бы сравнения с мировыми (отечественные примеры найти трудно) сюжетными аналогами фильм не напрашивался, он всё равно остаётся продуктом штучным. Посему, заслуживающим особого внимания.
Парапсихологический триллер Оливье Ассайаса с Кристен Стюарт, удостоенный на Каннском кинофестивале приза за режиссуру. Вызывающий восторг у некоторых и раздражение у многих «Покупатель» привычно причудлив для режиссерского стиля. Разве что снят с большим уклоном в жанр, но и этот самый жанр он в итоге растаптывает жесточайшим образом. Запутывая сюжет в мистических и детективных хитросплетениях, являя в кадре призраков и кровавое убийство, Ассайас ничтоже сумняшеся затемняет кульминационную сцену, перескакивая сразу к завершению, вынуждая зрителя продуцировать догадки и домысливать происходящее. Смелый и неблагодарный ход, который, впрочем, только придаёт дополнительных очков параноидальной атмосфере фильма. Одна из больших удач Ассайаса и наивысшее на сегодняшний день актёрское достижение Кристен Стюарт.
Смешная и лиричная драма, где в качестве персонажей выступают библейские герои, одетые в современные одежды и проживающие в современной Франции. Однако, когда речь заходит о кинематографе Эжена Грина, то невозможно отделить современное от исторического, культурное от культурологического, бытовое от бытийного. Всё сплетено в непостижимой трансцендентальности, выхолащивающей всё наносное и оставляющей лишь самое главное. Грина утомляет суетное, приходящее, лишённое идеального эстетического начала и минующее вечное. Был ли Иосиф отцом Иисуса? Да, был. Он стал отцом, благодаря сыну. Этот парадокс режиссёр берёт отправной точкой для мудрого повествования о роли родства в человеческих взаимосвязях. Без божественного (или дьявольского) вмешательства здесь тоже не обошлось. Предельно заземлённые вариации этих ипостасей бесподобно воплотил Матьё Амальрик. Главную женскую роль исполнила постоянная актриса режиссёра Наташа Ренье, а в роли Иосифа снялся Фабрицио Ронджоне – постоянный актёр братьев Дарденн, выступивших продюсерами фильма. «Сын Иосифа» традиционен для общего вектора творчества Эжена Грина, но в контексте мирового кинопроцесса это всё равно весьма оригинальное кино.
Хо Джин На спустя шесть лет со времён «Жёлтого моря» наконец-то порадовал новой, всего лишь третьей, работой. Одному из ярчайших представителей южнокорейского кинематографа снова удалось сделать фильм, который держит в неослабевающем напряжении на протяжении всего просмотра. Немалый хронометраж сопровождается множеством событий, неожиданными сюжетными поворотами, шокирующими эпизодами и оставляет зрителя после просмотра с собственными версиями и измышлениями относительно увиденного. Нестандартный по всем статьям «Вопль» совмещает в себе детективный триллер, уморительную чёрную комедию, непредсказуемый фильм ужасов и религиозно-философскую притчу о внутренней природе человека. Собственно, последнему пункту посвящены и предыдущие работы режиссёра, каждый следующий фильм которого становится всё сложнее в структурном и смысловом плане. «Вопль» в этом отношении по-хорошему замысловат. Недосказанность же, ошеломляющая с появлением титров лишь способствует контакту с пугающим миром лесистой провинции, которую избрали для своего противостояния неведомые человеческому пониманию силы. Силы, которые слабый суеверный человек так и норовит отнести то к тёмным, то к светлым.
Кристиан Мунджиу поделил приз за режиссуру с Оливье Ассайасом на Каннском кинофестивале. Жаль, что Адриан Титьени, сыгравший интеллигентного врача Ромео, привычная жизнь которого рушится после совершённого нападения на дочь, награды не удостоился. Практически всё действие фильма сосредоточено на его переживаниях, и все происходящие события мы видим его глазами. Чаще, правда, камера снимает его со спины или других специфических ракурсов, чем усиливает ощущение тревоги и предчувствие грядущего краха надежд на лучшее. Драматические ситуации, нарастающие, как снежный ком, вокруг выпускного экзамена Элизы, становятся своеобразным экзаменом и для её отца Ромео. Мунджиу бесстрастно препарирует нюансы современной румынской действительности, погружая своего героя в некое подобие чистилища, откуда уже невозможно будет выйти с теми же жизненными установками. Как и другая румынская лента каннского конкурса «Сьераневада», «Выпускной» очень и очень российский по духу. Стопроцентное узнавание жизненных коллизий и варианты их решений, предпринимаемые персонажами. Но, конечно, фильм ценен не этим, а тем, что сделан мастером и сделан эмоционально безошибочно.
Алексей Мизгирёв, работавший до этого исключительно на современном материале, в «Дуэлянте» остался верен себе. Оттого, что Максим Осадчий снял красиво Петербург 19 века, фильм не становится (строго) историческим. Это насквозь современная (или вневременная) история. Герои – современные отребья и люди, обитающие по ту сторону морали (почти на «тёмной стороне чести») мало, чем отличаются от персонажей предыдущих фильмов режиссёра. Испуганная, но податливая дворянка лишается девственности, приплюснув своё милое личико к стеклу кареты. А на дворе день. Центр города. Люди бродят. Это не только (и не сколько) карета в Петербурге позапрошлого века, это в наши дни суета за тонированным окошком запылённой иномарки. И дворянское высокоблагородное офицерьё ведёт себя как бандитская кодла. Иногда, правда, жеманничают с этими «господин», «я вас ненавижу» и прочим архаичным бла бла бла, но на каждый отрывок с придыхательными сентенциями приходится нечто смачное в духе «смотри в пол, сука!» и всё становится на свои места. Именно в такой визуальной формулировке режиссёр выражает свою привычную мысль о мире современном, о мире неизменном. Мы забываем, что исторический срез постсредневековья до 20 века в наших головах отцензурен и преувеличенного галантен. Вспоминается эпизод из джармушевского «Мертвеца», когда Джонни Депп пребывает в Город машин и идёт по главной улице, оглядываясь по сторонам, сообщая нам своим взглядом грязь и убогость сего местечка – читай всего мира. Лучший российский фильм года.
Один из законодателей румынской киноволны Кристи Пую снял фильм с нарочито непонятным и исковерканным названием, которое на всех языках должно звучать одинаково. Судя по тому, что в Каннах его выдающуюся картину оставили без наград, содержание «Сьераневады» оказалось не столь универсальным. Та же высоколобая пресса выбрала себе в фавориты «Тони Эрдманна» Марен Аде. Оба фильма сближает тема семейственных взаимоотношений и почти трёхчасовой хронометраж. Тем не менее, западная и восточная Европа оказались чрезвычайно различны в рассмотрении схожего вопроса. И дело не в том, что фильм Пую по формальному решению более смелый и новаторский, а «Эрдман» традиционен в подаче. Там, где работа Аде может показаться затянувшимся высосанным из пальца анекдотом, «Сьераневаду» можно воспринять как гротеск и преувеличенный макабр (наверняка, каннское жюри так и восприняло). Но российскому зрителю не нужно объяснять что здесь и к чему. Три часа фантастической полифонии таких знакомых и родных диалогов, ссор и примирений, вплоть до интонаций и полутонов. Интерьер густонаселённой персонажами квартиры, пришедшими на поминки, тоже до боли родной и привычный. Люди, снующие по этим узким и заваленным мебелью квадратным метрам, похожи на наших соседей и родственников. Жизнь как она есть. Как её может понять только человек с общим социально-политическим прошлым и имеющий ежедневно и ежечасно дело с последствиями этого прошлого. И пока в нашей стране не научились столь честно и естественно осмыслять обыденную действительность, будем узнавать себя как в зеркале в румынском кино.
О, этот дивный новый мир Николаса Виндинга Рефна, как же ты прекрасен в своём совершенстве, в своей избыточной фрактальности. Фильм, о котором меньше всего хочется говорить, потому что все слова о нём будут ложью. Разоблачение индустрии моды? История одной карьеры? Обличение общества потребления? Ода социальному каннибализму? Выявление истинной некрофильской сущности человека разумного? «Демона» не воткнёшь ни в одно интерпретационное ложе и в самого него ничего не воткнёшь – настолько он текуч, самодостаточен и ослепительно безупречен. Фильм – инициация и освобождение от всего сковывающего: для героини, для режиссёра, для зрителя. Никаких концептуальных лукавств. Чистейший кристалл кинематографической материи.
Гор Вербински второй раз подряд переоценил собственного зрителя. В «Одиноком рейнджере» (полном интересных стилистических и сценарных решений, содержащем нетривиальные идеи о мифологии американской истории) публика узрела только бессмысленную развлекаловку. Бывает: блокбастеры с авторской подачей часто не попадают в целевую аудиторию. «Лекарство от здоровья» – более скромный по бюджету проект, сосредоточенный преимущественно в одной локации. Но и здесь незадача. Захватывающая смесь триллера, хоррора, драмы и притчи не пришлась ко двору. И на самом деле, плевать. «Лекарство» с его иррациональной поэтикой, смешением разного рода интроспективных реальностей, сознательным нарушением повествовательных канонов, с многочисленными отсылками к лучшим образцам мировой литературы и классическим фильмам ужасов, не нуждается в зрителе. Это зритель, не читавший Томаса Манна (как и литературу «потерянного поколения»), по идее, должен нуждаться в диалоге, который предложил режиссёр. Вербински никогда не повторялся и всегда был склонен к экспериментам, но в «Лекарстве» он достигает как художник и мыслитель небывалых высот. Трудно поверить, что голливудские продюсеры позволили состояться и выйти в широкий прокат столь эстетскому авторскому высказыванию. Каждый кадр здесь представляет собой невозможно завораживающее красивое зрелище. Но эта красота не ради самой красоты. Это способ рассказывания. Изображение не подавляет интригующий сюжет, развивающийся одновременно на нескольких метафизических уровнях. «Лекарство от здоровья» – одно из ярчайших кинематографических явлений последний лет и его без преувеличения можно назвать лекарством от дурного художественного вкуса.
Одно из важнейших кинематографических событий года. «Молчание» – само по себе значительное кино и великолепная экранизация одноимённого романа Сусаку Эндо. Если же рассматривать эту картину в ретроспекции всего творчества Мартина Скорсезе, то открываются дополнительные грани как в самой истории, написанной японцем и интерпретированной американцем, так и в личности постановщика – большого автора и безусловного классика. Долгий путь к реализации помог режиссеру до конца прочувствовать тот конфликт, который переживает главный герой – падре Родригес. Можно ли сохранить себя, отрекшись от всего, что составляет суть твоего существа? Этим же вопросом, по сути, задаётся и Чарли Каппа – раздираемый противоречиями герой Харви Кейтеля из «Злых улиц» – фильма, с которого начался тот Скорсезе, которого мы знаем сегодня. Фильма, несмотря на гангстерскую тематику, обладающего не меньшим религиозным запалом, чем «Молчание». Цельность и взаимосвязанность мотивов жанровых миров режиссёра словно бы принимают законченные очертания и подводят итог художественным поискам. Но за полвека работы в кино Мартин Скорсезе не утратил любви к своему ремеслу и всё с тем же азартом берётся за новые проекты. И «Молчание», дай бог, не последний фильм мэтра. Но уже сейчас ясно, что даже в его насыщенной фильмографии это совершенно особое творение.
