Глеб Тимофеев фантазирует о wannabe экранизациях и прикидывает, кто и как мог бы их снять
В настоящее время тенденции в мире кино, исчерпывающе описывающиеся поговоркой «все новое – хорошо забытое старое» достигли каких-то совершенно бесстыдных и невообразимых масштабов. Система самоподдерживается (достаточно мельком посмотреть иностранную прессу и её искусственно преувеличенный интерес к римейкам), ведь есть, к сожалению, спрос. Однако пример недавнего отличнейшего «Прибытия» показывает, что также есть спрос и на качественную киноадаптацию классной литературы, причем и у зрителей, и у талантливых постановщиков – не всё же ограничиваться одинаковыми подростковыми антиутопиями, Филиппом Диком и Дейвом Эггерсом. Postcriticism собрали одиннадцать совершенно разных фантастических книг, которые обязательно смотрелись бы классно на экране, если бы кому-то вдруг пришло в голову снять по ним кино.
Чайна Мьевиль, Город и Город
Роман Чайна Мьевиля – история о городах, физически, гросстопично расположенных в одном месте, но юридически отстоящих друг от друга на целую страну. Жители с детства участся игнорировать соседей, не-видеть и не-слышать, что происходит на той же улице, но в другом городе, ведь контакт с другой стороной – одно из самых серьезных преступлений, и за него последует кара от мистическо-бюрократической структуры под названием «Брешь». Полицейский инспектор принимается за расследование смерти девушки при загадочных обстоятельствах – и оно заводит его туда, где он никак не предполагал оказаться.
Рассказ о городах, где жители существуют, как слоны на шахматном поле – не замечая друг друга, если условные «клетки» неправильного цвета – краеугольная, многогранная метафора. Бещель и Уль-Кома одновременно символизируют человеческое сознание, избирательную слепоту человеческого общества, и дихотомичность жанров фентези и нуара самой истории, ведь Чайна больше дразнит, чем объясняет, и четкой уверенности в принадлежности к фантастике так и нет, как нет абсолютно верных ответов. Возможная экранизация представляла бы собой безусловный челлендж с точки зрения киноязыка, ведь показывать в плоскости киноэкрана двуединый, как куб Неккера, город, требует хитрости и таланта, сложной игры с планами, бокэ и всего такого. Однако противоречивость и сложность концепции наверняка оказалась бы по плечу Дэвиду Линчу.
В результате революции, за 150 лет до описываемых событий, декабристы-анархисты отправляются на соседнее небесное тело, принудительно строить социализм ради выживания, и почти все контакты между некогда единым человечеством системы Уррас-Анаррес прекращаются. В настоящее время молодой физик с конформистского Анарреса преодолевает сволочные препоны, как в Северной Корее, и летит делиться с капиталистическими братьями по разуму своим открытием – в надежде разрабатывать теорию далее, и научиться летать или хотя бы обмениваться информацией, минуя ограничение скорости света. Но там его ждут, разумеется, свои сложности.
Классическая Социальная фантастика, как всегда у Ле Гуин – глубоко философичная и психологичная, со множеством противоречий и скурпулезным рассмотрением всех идеологических проблем. Это вам не агитки с пропагандой, как у какого-нибудь Ефремова, здесь ярко, метко, красиво и многогранно – социализм страшен подавлением амбиций ради выживания, капитализм – бездушной объективизацией. При этом очень немало интересной для визионеров фактуры – природные антитезы, динамичные моменты, просящиеся на экран эпизоды. Ах, да – важный момент для демонстрации объективизации – мода Урасса подразумевает женщин топлесс! Мы, как представители капиталистического общества, гарантированно оценим. И Почему-то хорошим выбором режиссера видится Пол Верховен. Или, как вариант, сёстры Вачовски.
Урсула Ле Гуин, Обделённые
Питер Уоттс, трилогия о Рифтерах (Морская Звезда, Водоворот, Бетагемот)
Для управления энергостанциями около рифтов – долин и разломов океанического дна на чудовищной глубине – корпорации нанимают интровертов с психологическими травмами, методами продвинутого протезирования превращают в полуамфибий, и отправляют работать вахтовым методом. Но в морских глубинах, помимо очевидных опасностей, таится микробное – даже нанобное – зло. Когда-то давно микрогадость проиграла эволюционную гонку, но миллионы лет гомеостаза дали определенное преимущество: теперь ей практически невозможно противостоять.
Любая книга Уоттса – бойкая мешанина проверяемых и вполне реальных научных концепций, но ценны они не этим. Мощнейшая экспрессия, отличный язык, здоровская динамика, отменная психологичность, а также нетривиальные углубления в специальность (Уоттс – морской биолог) делают его книги такими классными. Трилогия о рифтерах полна крутейших вещей, которые могли бы очень классно смотреться на экране. Фактура!! Все эти гидрокостюмы, белые бельма-линзы на глазах, дыры в легких, давящий на стенки геотермальной станции океан и давящее изнутри, в противовес, напряжение– когда большая часть фантастов грезит о космосе, доза не менее загадочной и интригующей среды будет если не глотком свежего воздуха, то глотком солёной океанской воды в легких. «Морская звезда» полна глубоководной романтики, субкультурной элитарности, хлестких диалогов, душевных травм и драйвового действия. История требует сине-зеленых тонов и нервирующей музыки, так что здесь отлично бы подошел в качестве режиссёра Дени Вильнев, а на главные роли – Руни Мара и Джейк Джилленхол, как Лени Кларк и Кен Лабин соответственно.
Как понять, кто ты – человек, или цифровая копия? И если выяснится, что ты – цифровая копия, как создателю удастся убедить тебя сотрудничать, когда процент самоубийств среди копий зашкаливающе велик? Человечество, как всегда, задыхается от глобальных проблем, и только один наивный, но упертый засранец верит в суперпроект – создание искусственной цифровой вселенной, практически математической абстракции, компьютерного ковчега, где горстка избранных сможет пережить любой апокалипсис. И нанимает программиста эмулировать зарождение жизни с помощью клеточных автоматов.
Грег Иган – автор настолько Hard Sci-fi, что в принципе без определенного бэкграунда понять, что происходит, довольно сложно (а его собственные знания математика-программиста используются на полную), но вот парадокс – «Город перестановок» вполне умещается в увлекательную и прямолинейную историю, не размениваясь на мелочи и растекания мыслью по древу. В основе лежит тривиальная идея о вычислимости человеческого сознания машиной Тьюринга (а значит, принципиальной возможности оцифровки высшей нервной деятельности), но Иган ведет её дальше, рассматривая под разными углами вопросы симуляции жизни, солипсизма, границ познания и истоков жизни. Очень многообещающий антураж, несмотря на весь трудно экранизируемый матан, и прелюбопытный взгляд на виртуальность. Кто бы справился хорошо? Братья Спириг – наверняка, получилось бы отличное кино. Или, например, при всем прохладном отношении – Крис Нолан, тогда фильм вышел бы как минимум заслуженно популярным.
Грег Иган, Город перестановок
Станислав Лем, Непобедимый
Космический корабль прибывает на пустынную планету, где до этого сгинули товарищи, оставив в качестве «черного ящика» сообщение о непонятных «мушках». Довольно быстро расследование приводит к пониманию: на планете идет эволюционный процесс механизмов , наследия давно мертвой цивилизации, и противостоят героям микророботы, «умная пыль». Они сожрали всех носителей искусственного интеллекта, танки и вундервафли, завалили количеством, и теперь безраздельно и бесцельно властвуют над пустыней.
Идею некроцивилизации лучший польский фантаст Лем высказал одним из первых, и одним же из первых противопоставил искусственному интеллекту силу искусственного инстинкта. Компьютерный рой олицетворяет безликость сил природы, сражаться с ним ядернми зарядами – все равно что хлестать море или мстить урагану. «Непобедимый» – это олдскульная хард-фантастика, с монументальной метафоричностью и увлекательным действием, с простыми героями, без привычной для автора глубокой проработки, с линейной и захватывающей историей. В качестве постановщика отлично бы подошёл Тони Скотт.
Борогравия – маленькая, но непонятно гордая страна, находится в состоянии перманентной войны с ближайшим соседом. Мужское население самовыпиливается, женское почти не имеет гражданских прав. Юной, компактной и решительной девушке Полли угрожает жилищный кризис, поэтому она лихо отрезает косу и отправляется на фронт под видом мальчишки, разыскивать пропавшего непутевого брата. Но так поступает не только она.
У великого британского писателя Терри Пратчетта в принципе беда с экранизациями – им отчаянно нехватает денег и внимания. Плюс, по большому счету, на экран просится очень многое, и хочется конечно ВСЁ. Почему же тогда в списке самых желанных именно переосмысление классического китайского сюжета про Хуа Мулань, а не какая-нибудь «Ночная стража» или «Вор времени»? Пратчеттовская версия – помимо традиционной квинтэссенции драмеди и мастерского сочетания смешного с чудовищно страшным – еще и очень феминистское произведение, сплав «солдата Джейн», Клариссы Старлинг и лейтенанта Рипли, с привычным для автора юмором и небольшой долей абсурдной фентезийности. Самое, наверное, феминистское произведение десятилетия, как минимум. Получилась бы отменное кино, без вариантов. В главной роли видится Натали Портман, или, например, Эмили Блант. А вот с режиссером непросто – но очень вписался бы Гильермо дель Торо, большой мастер изысканного фентезийного визионерства и умелец заставлять любую историю играть новыми красками.
Терри Пратчетт, Монстрячий взвод
Тед Чан, Тебе нравится, что ты видишь?
Написанная в стилистике документальнго кино, книга-сборник интерью, рассматривает вопрос отношения различных людей и социальных групп к так называемой «калли» – возможности отключить себе эстетическое восприятие человеческой красоты. Рассматривает со всех сторон, где-то с юмором, где-то пародийно, где-то жестоко: феминистки хотят вводть «калли» законодательно, красотки – премиленько тупят и обвиняют сторонников в жирности и некрасивости, интеллигенция переживает по поводу неправильного восприятия искусства, легко внушаемые жалуются на идеализированную рекламу, манипуляторы зловеще манипулируют. Чан не даёт однозначного ответа и почти не симпатизирует точкам зрения, но сам провокационный вопрос очень интересен.
Чан пишет редко, но метко. Понятно, что основная волна интереса к писателю, у которого за плечами ни одного масштабного романа, все больше короткие повести и рассказы, выросла экспопенциально после «Прибытия». Зато теперь хочется экранизировать всё, благо идейно и стилистически большая часть рассказов не уступают лучшим из романов. К примеру, посадить Эммериха за жутко кинематографичный «Ад – это отсутствие бога» и наслаждаться. Почему же в списке «Тебе нравится, что ты видишь»? Очень просто: в руках умелого режиссёра получился бы настоящий вызов киноязыку. Не показать некрасивых людей в красивом виде, не пародийно поменять местами, как делают отдельные тупые комедии, нет. Размытые очертания, виды от первого лица, противоречивые ситуации, любые другие приемы для имитации разных точек зрения – чтобы зрители могли подумать и понять, насколько важно восприятие красоты, и насколько оно доминирует в социуме в принципе. С воплощением на экране здорово мог бы справиться Алекс Гарленд.
Дочь культового режиссёра найдена мертвой в шахте лифта. Все вокруг считают, что это самоубийство – поджимают губы, дескать, отец-затворник, кино у него больное, росла в такой обстановке – чего же вы хотите? В преступление верит только журналист, давний недоброжелатель Станисласа Кордовы – и частное расследование, по пути обрастающее помощниками и сочувствующими, заводит в самые неожиданные места, на стыке таланта, кинематографа и черной магии – как сам роман балансирует на острие между мистическим триллером и нуар детективом.
Жизнь превращается в кино, кино извращает жизнь, скелеты вываливаются из шкафов прямо на головы – мистицизм и суровая реальность переплетаются талантливо и равноправно. Книга полна эффектных, хлесктих эпизодов, достойных самого большого внимания и самых умелых режиссеров. Словно пульсация кинопроектора, «Ночное кино» то разгоняет таинственную тьму безжалостным, лабораторным белым светом, то оборачивает парадиз пустой декорацией, мигом передышки. Детали киноязыка выдуманного режиссёра вызывают яркие, сочные образы в голове только лишь силой литературного слова, и так и хочется метаморфозы в отличное кино. Красное пальто, фортепианная музыка, суровый, но романтичный герой – классика жанра, и есть простор для многослойной синефилии при вероятной экранизации. Перенос на экран при последовательности сюжета выглядит вроде бы несложным, однако задача передачи ощущения фильма внутри фильма достаточно амбициозна и не каждому по плечу. Могло бы получиться интересно у Девида Кроненберга. В главных ролях – Джон Бролин как Скотт, и Кара Делевинь как Эшли Кордова, во флешбеках. Плюс множество камео – отлично бы смотрелась, например, Азия Ардженто в роли хозяйки колдовской лавки.
Мариша Пессл, Ночное кино
Нил Стивенсон, Криптономикон
Вторая мировая война: криптоаналитики и математические гении расшифровывают «Энигму», бравые морпехи чешут репу и выполняют тактические задачи на местах, нацисты куда-то везут золото подводными лодками, японский инженер строит таинственный бункер на Филиппинах. А в девяностых годах потомки, связанные между собой причудливым образом, пытаются соорудить информационный рай где-то в юго-восточной Азии и наладить, наконец, свою чертову жизнь. Все линии и события взаимодоплняют и перекрестно проникают друг в друга, и придётся немало попотеть над расшифровкой.
Любой разговор о вероятных экранизациях будет неполон без Стивенсона – одного из сильнейших фантастов современности. «Криптономикон» – сплав техно-триллера и псевдоисторического романа – только на первый взгляд кажется странным выбором для переноса на большой экран. Действительно, подключи Джейма Кэмерона к «Анафему» – и получится эпичный блокбастер, не хуже этих ваших «Аватаров». «Барочный цикл» превратился бы в замечательный сериал или многосерийный фильм, вирус “Readme” – в отменное гиковское развлечение. Но почему-то об авторе и возможном кино хочется говорить в контексте творческого метода Дэвида Финчера, а ему история о шифрах и криптоанализе подходит как нельзя лучше. Именно он смог бы вытащить из «Криптономикона» главное – характеры, ключевые эпизоды, нерв, дух эпохи – что одной, что другой. Объединить криптоаналитику второй мировой с современным IT-бизнесом так, чтобы это было интересно кому угодно – как в случае с «Социальной сетью» или «Зодиаком». Именно такого кино отчаянно нехватает, и именно таким сюжетам отчаянно нехватает Финчера.
Жана ле Фламбера – вора-джентльмена и просто обаяшку, эдакого собирательного Арсена Люпена постсингулярной эпохи – спасают из тюрьмы для разума, поработать руками и головой. Миром де-факто правит Соброность – боги-основатели и миллиарды их гоголей-клонов, «мертвых душ», аппаратно существующих в квантовых суперкомпьютерах планетарных масштабов. Идеологические противники – потомки техногиков, иногда умеющие в хайвмайнд, коренные жители виртуальности. Жан в компании разумного космического корабля и его хозяйки – девушки-воина, крылатого представителя постфинской цивизизации с почти самурайским кодексом чести, летит на Марс, восстанавливать самостоятельно упрятанную память, прямиком в шагающий город Ублиетт – то ли тюрьму, то ли утопию, периодически атакуемую одичавшими наноботами. Там существует культ экзопамяти – общих воспоминаний как средства общения, такой себе интернет 25.0, и гевулоты – система контроля доступа к отдельным её участкам.
Ханну Райянеми, специалист по теории струн – то ли суперсноб, то ли маньяк, но без поллитры разобраться в происходящем решительно невозможно. Такую книгу мог бы написать Шелдон Купер, если бы даже не пытался притворяться человеком. Чудовищная мешанина на первый взгляд несочетаемых жанров оказывается на проверку неожиданно чрезвычайно увлекательной, а изысканная метафоричность, вкупе с дразнящей требовательностью к читателю, оставляют отличное впечатление. Для примера: самая прозрачная из аллегорий – разделение Ублиетта на «Спокойных», обслуживающих машин, управляемых человеческим сознанием, и «достойных» – людей, уже поработавших в качестве спокойных, и тратящих время как валюту на недолгую настоящую жизнь. Вряд ли кто из офисных работников не заплачет..Что любопытно – при всей сложности и многослойности визуализация очень помогает при прочтении, и наверняка поможет расставить многое по местам при экранизации – при этом оставляя огромное творческое пространство для маневра. В качестве амбициозного постановщика мог бы неплохо подойти Джосс Уидон – мастер сочетать масштаб с трогательной личностностью историй.
Ханну Райянеми, Квантовый вор
Николай Носов, Незнайка на Луне
Авторитарный ученый Знайка ставил опыты с магнитами и лунным камнем и случайно создал прибор локального смещения гравитационного поля. Комунна решает использовать этот принцип для путешествия на спутник Земли, взяв с собой экспедицию в 50 человек – но незадолго до вылета местный нонкомформист Незнайка ссорится с лидером экспедиции и получает в качестве наказания отказ от космоплавания. Поскольку лететь все-таки хочется, Незнайка, при поддержке товарища – гедониста Пончика – проникает на ракету, и роковая случайность, а также пробел в системе безопасности отправляют их на Луну вдвоем. Там идеалистов, выросших при утопическом коммунизме и полном изобилии, ждёт звериный оскал олигархии, криминальная среда, полная убийств и мошенничества, ужасы нищеты и экономической бетономешалки.
Минутка юмора, конечно, но вообще-то «Незнайка на Луне» – полноценный сай-фай с социальным уклоном. Времена, когда идеологическая однобокость могла раздражать, давно прошли, а культуры, которые Носов противопоставлял, по большому счету ассимилировались, так что политическая и социально-экономическая сатира выглядит по-прежнему свежо. Книга одновременно более глубокая и более страшная, чем, напимер, какой-нибудь «Час Быка», и при этом юмористически гениальная, к тому же доступная для детей. Что делает приключения Незнайки на Луне интересным материалом для экранизации – так это огромное море для постмодернистских прочтений. Туда зайдет и Гай Ричи, и ультранасилие Квентина Тарантино (представьте на секунду, как бы выглядела сцена травли собаками, укус крысы в шею или первая ночь в каталажке), и гротеск Снайдера, и снайперская меткость Мартина Скорсезе. Хоакин Феникс в роли Знайки, Кейси Аффлек исполнит Козлика, Джонна Хилл – Пончика, а самого Незнайку – Юэн Макгрегор. Идеальными же кандидатами на киноадаптацию видятся братья Коэны. Только не спрашивайте, почему.
