Ибо прах ты, и в прах возвратишься
Комната желаний (The Room), 2019, Кристиан Волькман
Дмитрий Котов находит новый мистический триллер Кристиана Волькмана малоубедительным и вторичным
Новый фильм малоизвестного европейского режиссера Кристиана Волькмана без особых стеснений открывается пред зрителем нескончаемой кавалькадой сюжетных штампов. Как мистические ужастики обычно начинаются? Правильно, молодая семья или же супружеская пара переезжает (как правило, без веских причин) в беспросветную глушь богом забытой деревни Кукуево местного разлива, где заселяется в самый стремный дом на отшибе. Подъехав к нему на авто, красивые мужчина и женщина — с лицами, полными надежд — обычно обнимаются, любуясь своей новой, выгодно приобретенной недвижимостью… Знакомо? Ну, вот тут примерно то же самое.
Место действия: северная часть штата Нью-Йорк, возле города Спрингвелл. Он — художник из Бельгии Мэтт (Кевин Янссенс), она — переводчица Кейт, а по паспорту, вероятно, Катюха, потому что колыбельную про рябину поет на русском (Ольга Куриленко). Детей пока нет. Чета перебирается в Америку, потому что… Вообще, мы не очень понимаем, почему, но очевидно, что на пленэре пишется вдохновеннее: полузаброшенная двухэтажная развалюха со всех сторон окружена живописными лесами, ближайшие соседи — черт знает где. Ремонт новоселы, в соответствии с классикой жанра, делают своими силами, с позитивным настроем и под бодрую музыку. Исчезнувшая без следа дохлая птичка — первый звоночек. (Хотя, если вы успели посмотреть трейлер, ее судьба для вас очевидна изначально.) Отодрав старые обои, глава семьи обнаруживает (вот сюрприз!) дверь, открываемую необычным ржавым ключом, испещренную таинственными знаками и символами, которым так и суждено остаться лишь причудливым переплетением завитушек, линий и углов безо всякого конкретного сакрального смысла. Волшебная Комната материализует любую вещь, которую только можно пожелать, а аппетиты у наших ребят о-го-го какие! Пришло время для вакханалий с карнавальными костюмами, ролевыми играми, шампанским, пенными ваннами, дождиком из бриллиантов и Джокондой! Не остановит веселье даже предостережение электрика, обнаружившего в доме неведомую «вундервафлю», похожую на сильно поюзанный потоковый накопитель машины времени из нетленки Земекиса, к которому ведут многотысячные щупальца запрятанных в толще стен проводов. Электрик припоминает, что предыдущие хозяева были убиты при странных обстоятельствах, Мэтт раскапывает газетные статьи об этом событии, градус заштампованности сценария достигает пределов разумного, но соблазн слишком велик… Самое время заиметь маленького!
Кадр из фильма “Комната желаний”
«Комната желаний» — это такой очень дальний родственник «Сияния» Кубрика и «мамы!» Аронофски, который сильно не дотягивает до обоих ни в символизме, ни в психологии, ни в саспенсе, ни в общей глубине, ни в мощности актерских работ. Отношения между персонажами у Волькмана невнятны и обрывочны. Трехсторонняя конструкция «мама — ребенок — папа» тут даже на треугольник не похожа, разве что на смазанный и пунктирный.
К слову о треугольниках. «Треугольник» 2009 года и «Связь» 2012 года — фильмы, из которых также мог черпать вдохновение режиссер «Комнаты желаний». Ведь там похожим образом обыграны идеи множественных реальностей и временных парадоксов. А если вспомнить про рекурсию «системы внутри системы», то мы еще в 1999 году в «Тринадцатом этаже» нечто подобное видели. Абажур же в финальном кадре отсылает нас к волчку из «Начала», однако если Нолан путает карты реальности, иллюзии и сновидения умело и продуманно, с изяществом фокусника-профессионала, то Волькман, по первым ощущениям, будто сам уже не помнит, под каким из наперстков у него спрятан шарик. И если, к примеру, герой Сазерленда в триллере «Зеркала» при схожем раскладе попадает в конкретный и удачный, «единомоментный» твист, то концовочка «Комнаты желаний» смазывается, и вот почему.
В предшествующей сцене Шейн погиб, оказавшись за пределами дома. А значит, это либо произошло в «дефолтной», настоящей реальности, либо Шейн — еще один «клон», созданный уже в «системе внутри системы». Таким образом, «мигнув» абажуром, режиссер доносит до нас мысль о том, что Шейн, теоретически, мог создать копию всего мира в одной из реальностей, а значит, мог создать и бесконечное количество миров. Круто, конечно, но загвоздка в том, что смекалистый зритель понимает это уже тогда, когда видит деревья, снеговика, расширившееся по воле мальчика до бескрайности пространство Комнаты и уж тем более — «дом внутри дома». Этот момент сродни фокусу с «размноженными» цилиндрами у того же Нолана в «Престиже», — при желании по нему можно предугадать развязку.
Про потоковый накопитель мы тоже вспомнили не случайно. Действительно, вполне вероятно, что в чудо-комнате действует механизм машины времени или чего-то схожего, столь же немыслимого, со временем связанного. Не случайно ведь с вещами за пределами дома происходит то, что происходит. Нельзя сказать, что придумка совсем плоха и избита, потенциал тут разглядеть можно. Хотя в итоге принцип работы Комнаты, который мы узнаём из уст загадочного Джона Доу, по большей части философский, ведет героев к еще одной классической дилемме — тяжелому моральному выбору, от которого зависит судьба близких людей. Впрочем, с середины фильма действие становится все более хаотичным, поступки героев в своей безумной чехарде напоминают агонию.
Косноязычно рассказанная, вторичная в сюжетных ходах притча об алчности, сжигающей душу. С претензией на библейский подтекст, но больше сопоставимая со сказкой о Золотой антилопе
За всем этим ворохом заимствований, вариаций и попыток встроить в канву триллера интеллектуальные задачки вычерчивается посыл ленты — незатейливый, как пепел, остающийся в конечном итоге даже от подлинника Ван Гога. Всё, чего так алчно требуют от Комнаты герои, — иллюзия яркого фантика, отблеск фейерверка мнимого счастья, по сути ничто, рожденное из тлена и в тлен же обреченное обратиться. Фильм Волькмана — косноязычно рассказанная, вторичная в сюжетных ходах притча об алчности, сжигающей душу. С претензией на библейский подтекст, но больше сопоставимая со сказкой о Золотой антилопе. Очевидно, что основой материнской любви не могут быть эгоизм и потребность в самореализации. Не говоря уже о том, что жажда легких денег, материальных благ и праздной жизни ни к чему хорошему не приводит. Как, впрочем, и эпигонство, особенно в таком усеянном опасными клише жанре, как мистический триллер про таинственный дом на окраине. Поэтому при любом плохом предчувствии приходится твердить: «Пчелка, перестань!» Иначе же весь сценарий развалится. И надеяться придется лишь на эстетику зрительского восприятия, убаюканную эффектной актрисой, роскошно выглядящей для своих лет и по правильному вектору идущей прочь от образа девушки Бонда к чему-то более многогранному.
