ВарКр…едо
Кредо убийцы (Assassin’s Creed), 2016, Джастин Курзель
Анна Дедова – о новом фильме Джастина Курзеля
С незапамятных времен одна историческая эпоха за другой оказывается центром разборок двух могущественных тайных обществ – Братства Ассасинов и Ордена Тамплиеров. Первые являются хранителями одного из естественных прав человека – свободы воли, а вторые это право на протяжении всего своего существования пытаются у людей отнять – религией, консьюмеризмом и всем таким прочим, попутно ведя войну за обладание некими могущественными артефактами. И вот, в начале нового тысячелетия у тамплиеров наконец появляется реальная возможность достичь своей многовековой цели – с помощью современных технологий сознание одного человека можно заставить регрессировать в сознание его предков, а, значит, если будет найден потомок нужного жителя средневековой Испании, чей взгляд последним упал на главнейшее сокровище – Яблоко Эдема, то раскопки нужно будет вести в настоящем где-то неподалеку от этой точки отсчета в надежде, что на этом месте не выстроили спальный район Северное Бутово. Картина Джастина Курзеля раскладывает этот замысловатый пасьянс противостояния мужчин в капюшонах в трех предложениях на титрах, предлагая зрителю вместе с героем Майкла Фассбендера, владельцем генетического кода того самого «нулевого» пациента Агилара, без подготовки окунуться в запутанный мир культовой игры, и да поможет вам 4DX.
“Кредо убицы”, рецензия
Скорее всего, злую шутку с экранизацией Assassin’s Creed сыграло непонимание самого режиссера, как безболезненно познакомить зрителя с нагромождением секретных организаций и опережающих наше время устройств, которые могут быть рождены умами только псевдонауки, дать вменяемое объяснение действиям персонажей, как на стороне добра, так и по ту сторону зловещего аппарата, имитирующего большую клешню из автомата по доставанию мягких игрушек или хотя бы на пальцах прояснить суть идеологии двух кланов. У Курзеля попросту отсутствует достаточный режиссерский опыт, чтобы с листа, без должной литературной основы, как это было в экранизации «Макбета», создать на экране мир, подогнанный под законы кинематографа. Так, в игровой концепции скучные рассказы о том, чего хотят добиться герои и зачем им это нужно, всегда можно пропустить нажатием одной клавиши, поскорее перейдя к экшну и дракам. Складывается ощущение, что Курзель таким образом хотел поступить со сценарием и здесь – от злодеев мы услышим лишь пару общих фраз о мировом господстве и полюбуемся на усталое от коварства лицо Шарлотты Рэмплинг, а от хороших парней узнаем о необходимости жертвовать собой во имя высшей цели и, а дальше – камера, Фассбендер красуется топлес, мотор, Фассбендер вновь бегает по крышам Испании времен инквизиции. Совершенно непонятно, почему хранителем свободы в 1492 году оказывается эмир Гранады, никакую историческую подводку в уста персонажей сценаристы по этому поводу не заложили, хотя именно вплетением сюжета игры в реалии прошлого всегда и славилась франшиза. Открытым остается вопрос, зачем в лаборатории по путешествиям в волнах генетической памяти содержали вместе и в достаточно свободных условиях обладателей забытых навыков машин по убийствам, подготавливая благодатную почву для восстания.
У Курзеля попросту отсутствует достаточный режиссерский опыт, чтобы с листа, без должной литературной основы, как это было в экранизации «Макбета», создать на экране мир, подогнанный под законы кинематографа
В целом недоумевать зрителя заставляет многое – как обладание Яблоком Эдема позволяет контролировать разум людей, в чем кармичность часто встречающегося проживания парочками ассасинов, жертвующих любовью во имя общего блага, кто был стилистом Марион Котийяр и наряжал ее в отвратительные мешковатые серые брюки? Очевидным представляется лишь одно – пока Курзель так и остается мастером съемок брутального средневековья, поэтому самыми продуманными у него получились сцены отнюдь не научно-фантастического толка. Гонка на колесницах с наследником в повозке по своему захватывающему дух ритму напоминала Безумного Агилара доиндустриальной эры, беготня по веревочкам для сушки трусов на улице не уступала крадущимся и затаившимся братьям нашим меньшим, а в молчаливом остервенении, с которым враги рубили друг друга в капусту, как будто бы и скрыто настоящее вместилище свободы – верность собственным принципам делает человека независимым от интриг марионеточных правительств. Пожалуй, именно на этой идее и стоит строить возможную будущую серию фильмов, а первую неудачу всего лишь списать на то, что и у Майкла Фассбендера должен быть свой Принц Персии.
