Малавита (The Family), 2013, Люк Бессон, рецензия
Армен Абрамян об умирающей, но все равно бессмертной Мафии
Для тех, кому «Сопрано» показались чересчур мрачными, а «Лилихаммер» чересчур изысканным, есть «Малавита» – комедийный боевик с большими звёздами от знаменитого режиссёра с соответствующим бюджетом. Капо криминальной группировки из американского пригорода Джованни Манцони сдаёт властям своих профессиональных «родственников» и уединяется под фамилией Блейк с родной семьёй (по программе зашиты свидетелей) в европейском пригороде. Италоамериканские янки во французской провинции. Ход действа предугадываем: не в меру деятельные товарищи с родины Марка Твена постепенно доводят тихую европейскую глушь до очередного армагедонна, в пепле и крови которого, как обычно, развернётся битва не столько между хорошими и плохими (потому что обе стороны – условно плохие), сколько между Добром и Злом в понимании чуть ли не апокрифическом.
Бессон снижает иронично-ностальгический пафос первоисточника в угоду любимому экшену. Символический заголовок «Малавита» заменяет на вполне тривиальную «Семью». Почти гамлетовская проблематика внутреннего мира персонажей задвигается злой сатирой внешних конфликтов героев с населением. Но неизбежные упрощения трактовок романа не делают сам фильм проще. Главным средоточием зла является не пришлая семейка с врождёнными криминальными наклонностями, а тупое нормандское быдло. Соотечественников режиссёр не жалеет, не оставляет ни единого шанса на исправление. Противопоставляет самодовольной ментальности французского обывателя сказ о настоящих семейных ценностях страны пожирателей гамбургеров и арахисового масла. Маленький Люк, взращённый киносказками о честных плохих парнях, став в будущем большим художником, неоднократно подпитывал детские впечатления, облагораживая в своих фильмах маргиналов и наёмных убийц. Во славу яростных одиночек на корм отдаётся всё, в том числе и безликая масса пригородных буржуа. Мифологические боги требуют.
Коппола создал миф, Скорсезе разрушил, Дэвид Чейз высмеял, Люк Бессон решил произвести все три действия в параллельном режиме. Гангстеры в романе Тонино Бенаквисты живут по законам заземлённой мидл-классовой реальности, предложенной «The Sopranos», обожают легендарного «Крёстного отца», ненавидят дегероизирующую хронику «Славных парней». Мафия окончательно превращена в шрёдингеровского испытуемого. Она как бы ещё жива, но по сути уже мертва; как бы по-прежнему внушает страх, но как бы давно уже стала выхолощенной атрибутикой поп-культа. Место метафорического кота заняла конкретная собака. Принцип бартовской «смерти автора» переиначен «смертью Коза Ностра». Малавита – ещё один эвфемизм итальянской ОПГ. Малоизвестное слово до поры до времени – всего лишь кличка домашнего животного: служебного аксессуара к «семейному сюжету», к финалу ставшего символом мстительной бесстрашности вровень с остальными членами семьи Манцони..
Коппола создал миф, Скорсезе разрушил, Дэвид Чейз высмеял, Люк Бессон решил произвести все три действия в параллельном режиме.
Роскошный образчик чистого развлекательного искусства напичкан разного рода пасхалками и непрерывно играет в контекст, начиная с деталей сюжета и заканчивая кастингом. Бенаквиста посвятил своё детище Николасу Пиледжи – тому, кто придумал «Goodfellas» и «Casino»; продюсером «Малавиты» выступил Мартин Скорсезе, ранее экранизировавший эти придумки; главную роль исполнил Роберт Де Ниро, солировавший в обоих проектах. Экранная миссис Блейк – Мишель Пфайфер – также не первый раз «замужем за мафией». Томми Ли Джонс, хоть и представлен в привычном амплуа ретивого служаки, для жанра – фигура оригинальная. Агент ФБР, преисполненный понимания бандитской доли – почти гротеск.
Кинематограф – динамичная форма искусства: творческая идея успевает побывать на пике, уйти в закат и обстебать себя ещё при жизни своих вдохновителей. Интерцитирование «Славных парней» с последующими комментариями Манцони-Блейка в сельском клубе – пик самоиронии. Но Бессон работает тонко, не пытаясь свести канон к фарсу, как в «Analyze This». Напротив, использует возможность канон обогатить, оживить ветхую фразему «мафия бессмертна». Трупик некогда могущественного спрута уже не столь страшен, но некоторые его щупальца ещё очень даже ничего. Киношники в долгу у гангстеров. Они отняли у них герметичную самостийность, заставив реальных бандитов подражать себе вымышленным, как во времена Великой Депрессии мишурный Голливуд зажал в тиски довлеющих штампов о дольче вита натуральных миллионеров. Нас столько раз пугали беспощадной карающей омертой, что её перестали бояться даже члены преступных синдикатов. Предательство стало единственной формой самовыражения, поступка силы в высшей степени индивидуальной. Мафия, разумеется, никуда не делась, но та мафия, которую мы боимся столь же искренне, сколь и обожаем, навсегда исчезла в анналах легенд и поверий. Липовый писатель Блейк пудрит мозги соседям, что пишет книгу о высадке союзников в Нормандии, а сам ведёт летопись ускользающего мифа о гангстере, который, как известно, в Америке всегда больше, чем гангстер. Джованни Манцони – несчастный человек, настоящий подопытный Шрёдингера, живой мертвец, не подозревающий о своей смерти. Правительство США отняло у него имя, бывшие партнёры по бизнесу собираются отнять его жизнь и жизни его близких, треклятые кинематографисты отняли у него право честной самоидентификации, обрекая на оглядку вымышленным эталонам ненастоящего преступного мира. «Малавита» – трагедия смешного человека, человека, испытывающего кризис мировоззрения, человека, накликавшего своими отличными от положенного бремени действиями новую высадку воинственных иноземцев в уютных французских предместьях.
