Антон Фомочкин и Полина Глухова рассказывают о Московском международном кинофестивале. В пятом выпуске дневников: Холокост-комедия, творческие страдания и подростковая история о лете
Хуссейн грезит Францией, страна пленяет его как та белокурая девушка с пухлыми губами, встретившаяся на пути и исчезнувшая вмиг, после томного свидания. Его старший брат посылает весточки из злачного района Парижа – а на деле сидит за решеткой. Брат средний погиб. Семье нужно на что-то жить, и юноша устраивается в автомастерскую. Гнуть спину у торгаша с плохой репутацией – безутешной матери это кажется первыми шагами по той же тропе, которую прошли другие ее дети. Чтобы спасти парня, она собирает вещи и увозит его на юг Марокко к своей сестре.
“Кочевники” из тех фильмов про лето, перевернувшее жизнь подростка, в которых плен укоренившихся будних дней меняется на внешне синонимичную обстановку, но герой успевает насытиться всеми прелестями приключений, свойственных только этой поре. Суету в трущобах заменяет возделывание земли, с ночными побегами в город. Капитал, оставленный в полу-шутку покойным братом, – своего рода билет в это взрослое, самостоятельное без излишеств миграции. И частности менталитета – семья готова отдать племянницу Хуссейна замуж за состоятельного и не слишком молодого человека; конфликт, исконная невозможность быть влюбленным даже в свою родину, ответившую взаимностью. Куссман грамотен, уроки выучены, опыт получен, но восприятие затрудняет одна небольшая деталь – вчерашний мальчик, метущийся и дикий, не работает как проводник эмпатии. Возможно, это промах на кастинге, но специфика отыгрыша рисует сразу несколько разных людей под одним лицом. К герою не чувствуешь интерес.
Актер с пунктом на предмет игры маньяков (соглашаться приходится, деньги хорошие, а что-то да оседает в нутре) приезжает на остров. Чжу ищет пропавшую на этой земле жену, чей лик угадывается то там, то тут в незнакомках. Кто-то украл голову Будды, моряки вернуться не могут, соответственно, и рыбу не завезти. Люди маются от безделья, проводят ночи в караоке, смотрят передачи про обитателей дна, да и в целом стремятся к эскапизму в любых формах. Тем временем, после встречи с туристом женщины остаются бездыханны.
Удобно проводить параллели с последним фильмом Би Ганя – есть в них не конкретное сходство, а общая художественная замкнутость. Смакование неоновых вывесок, манипуляции с жанровыми конструктами, интрига без последовательного развития, сухая говорливость, до раздражения рациональная при общей сентиментальности. Разве что часа, снятого одним дублем нет; относительно титулованный китаец все же больше за аттракцион. В “Жизни” его как такового нет, потому нет особых сомнений, что канет эта картина в небытие достаточно быстро. Есть набор образов, находок и деталей, заявляются они в первые десять минут. И полароидные снимки, и взгляд через бутылку с водой, и комическая отрешенность окружающих. Режиссер Чи вязнет в своих придумках. Оно понятно, своими образами дышишь, но он настолько боится расстаться с ними, что повторяет вновь и вновь. Все, что кажется интересным, пестрым, ярким, приедается. В этой системе дублирования нет авторской задачи. Но и это не было бы сильной бедой, как и маловыносимый для таких пустот хронометраж, если бы автор не пришел к финалу, который может объяснить, наверное, все на свете. Как бы кальдероновского типа мотивировка этой фантасмагории ни что иное, как творческая недееспособность.
Анна и Адам решают провести свой медовый месяц в Згеже – их пригласили на вечеринку почитания памяти жертв холокоста (у обоих есть еврейские корни).
Фильм и правда похож на вечеринку, а скорее – на детский утренник. Адам называет ярмарку «Диснейленд холокоста». Много гэгов, все герои – арлекины. Каждая сцена фильма – это самостоятельная несмешная зарисовочка. «6 кадров» в Згеже.
Узнать что-то о себе через поездку – поиск сведений о бабушке и дедушке – просто невозможно. Ни героям, ни зрителям это не светит. Это и не еврейский плач, и не еврейский смех. Вот такой вот конкурсный фильм.
Фильм «Пустота», показанный в конкурсе фестиваля – это черно-белая история про писателя-страдальца и его жену-актрису, по сути, тоже страдалицу (но она ещё держится).
Существует какие-то соседские системы, созданные на разном уровне мастеровистости. В них живут герои фильма «Пустота», «Нон-фикшн», «Тайна Анри Пика»- все показаны в рамках ММКФ. В «Пустоте» прежде всего интересно то, как люди с тонкой кожей (писатели, поэты, актёры, художники, etc) поразительно хорошо мимикрируют под успехи и неудачи. Вообще, под обстоятельства. Можно смириться со всем: путают название твоей книги («письменосец» , а не «почтальон»!), жена рожает тебе ребёнка от другого. Роман написан другими руками того, кто хочет тебя спасти. Или даже «хорошие роли» – это на самом деле «плохие роли».
Героев фильма ничто не спасает от черно-белой пустоты, цветные вставки – только иллюзия нового хода. Однако, наверное, важно оставаться вместе, не бояться быть в этом банальным. Тогда за закатом обязательно будет рассвет.
