Мысленный волк, 2019, Валерия Гай Германика
Антон Фомочкин – о новой картине Валерии Гай Германики
Дочь (Елизавета Климова) забирает мать (Юлия Высоцкая) с деревенского рейва под открытым небом. Домой они следуют через лес. Девушка на своей хрупкой спине тащит пристегнутого сына и ворох финансовых проблем, женщина несет с собой полиэтиленовый пакет и не обременена, кажется, ничем. Вокруг кромешная тьма, чаща не заканчивается, разговор ненароком переходит на тему волков. И вот, исполнившись страха, героиням приходится старательно сбивать след и ускоряться, по пути теряя и отыскивая ребенка. До ветхой избушки добраться удается уже к утру, но внешняя (как и внутренняя) угроза остается прежней.
Кадр из фильма “Мысленный волк”
«Волк» – пример парадоксального симбиоза двух авторов. Юрий Арабов написал притчу, традиционно исчерченную гиперссылками. Свойственные ему постмодернистские скороговорки (цитируется, например, рекламный слоган «Сникерса») в оптике Валерии Германики преображаются в привычные для ее фильмов нонконформистские пикировки. В диалогах стирается пиетет и социальные роли (детей и родителей), самоцелью оказывается колкость, по этому принципу диалоги строились и в «Да и да», и во «Все умрут, а я останусь».
Притом текст остается неизменен, экранное действо можно (по желанию) рассматривать в контексте двух параллельных миров: что драматурга, что режиссера; между ними не возникает конфликта. Кульминационный огонь равноправно воспринимается и как замыкающий за прологом про воскрешение мотив безвременья, и как девичье «Гори все синим пламенем», которым заканчивался предыдущий полный метр Германики, как и бродячий для нее образ волка. Название поезда «Юность» также читается двусмысленно:и как лобовая метафора перехода из дочерей в матери, и как очередная отсылка к безрадостному прошлому этого состава, о котором в Советском Союзе даже был снят своеобразный блокбастер «34 скорый».
Пример парадоксального симбиоза двух авторов. Юрий Арабов написал притчу, традиционно исчерченную гиперссылками. Свойственные ему постмодернистские скороговорки (в оптике Валерии Германики преображаются в привычные для ее фильмов нонконформистские пикировки
Полный условности и обобщений сценарий находит размашистое художественное воплощение. На бумаге – герметичная, камерная конструкция, на экране – привычные для Германики сплошной воздух и ручная камера. Спонтанные резкие жесты вторят эмоциональным всплескам (то каркас телевизора на стол с размаху поставят, то жить не хочется, так что только по лесу бежать). «Волк» с воплощением в лице компьютерного Анубиса упирается в чисто техническую уязвимость и речь не о спецэффектах, а о небрежности (неудивительно, что режиссер в интервью говорит о том, что охотно пересняла бы фильм полностью). Выглядит фильм, как большая репетиция, этакий финальный прогон, но даже в таком виде очевиден поиск его режиссером нового киноязыка. В стагнирующем «Небылом» и этого уже достаточно.
